Эжен Шаветт: Точильщик

Он был укрощен. Всем, кто его знал, это укрощение доставило бы много забавных минут, так как до сих пор он не знал поражений.

Равнодушие Елены вместо раздражения вызывало в нем чувство приниженности.

– Почему вы так безжалостны ко мне? – со слезами в голосе спрашивал он.

– Ну что вы, – возразила молодая женщина насмешливым тоном, – я готова сходить с ума от любви к вам!

– Елена, ради всего святого, этот тон… не надо насмешек… Я действительно страдаю!

– Так мне теперь страдать и плакать из-за того, что вы влюбились в меня?

– Значит, я не достоин даже жалости? Я не вызываю в вас ничего, кроме ненависти к себе? – вскричал Баррас.

– Ну к чему эти крайности? Почему вы считаете, что если я не умираю от любви к вам, значит, я должна вас ненавидеть. Вспомните, когда мы познакомились, вы мне сказали: «Позвольте мне любить вас и, может быть, настанет время, когда вы ответите мне взаимностью. Я буду терпеливо ждать». Я любопытна. Мне было интересно, действительно ли развратник Баррас способен искренне полюбить…

– Но теперь вы знаете это, – вздохнул Баррас.

– Да, я признаю искренность ваших чувств.

– Так почему же вы меня отталкиваете?

Елена засмеялась:

– Но тот день, про который вы говорили, еще не настал. Я не полюбила вас. И если вы не перестанете меня преследовать подобными сценами, он может и не настать.

Это было сказано таким неумолимо холодным тоном, что Баррас мгновенно отрезвел.

В его глазах сверкнула молния. Он схватил Елену за руку.

– Кто вы? Кто поставил вас на моем пути? Ведь вы явно проводите свою линию, вы направленно мучаете меня, не давая ничего взамен…

– Вы хотите, чтобы я покинула дворец? – холодно спросила Елена, освобождая свою руку.

– Да, беги, потому что больше я за себя не отвечаю!

Она медленно направилась к двери, противоположной той, у которой находился Кожоль, отворила ее и произнесла:

– Прощайте, Баррас!

Но при мысли, что он может потерять эту женщину, мужество покинуло виконта.

Он бросился к ней, упал на колени, протянул руки и зарыдал:

– Умоляю вас, останьтесь! По крайней мере я смогу видеть вас ежедневно, если уж вы не можете ответить мне любовью!

– Возможно, это время придет когда-нибудь, – отвечала она, смягченная видом его неподдельного страдания.

– Нет, Елена, я прекрасно понимаю это. И понимаю, что произойти это не может только из-за того, что вы любите другого!

Елена вздрогнула:

– Я? Люблю? Кого же?

– Откуда я знаю? Возможно, того молодого человека, один вид которого вызвал у вас обморок, когда он пытался передать вам эту игрушку. Вы даже не взяли ее в руки…

– Обморок к этому молодому человеку не имеет никакого отношения. Я была слишком взвинчена вашими гостями, и вы прекрасно это знаете. Я его и не видела-то никогда раньше…

– Тем лучше, если вы не любите этого несчастного щеголя.

– Почему несчастного?

– Потому что из полицейских донесений я узнал, что он был убит, когда выходил отсюда.

– И есть доказательства, что убитый именно он?

– Моя печать, которую я вручил ему. Ее нашли на месте убийства.

Ей почему-то стало душно. Она вскрикнула и посмотрела на дверь, ведущую в другую комнату. Она искала ответ на вопрос: «Кто же тогда держал меня в объятиях?»

Баррас, проследив ее взгляд, схватил с камина канделябр и распахнул дверь…

Комната была пуста.

Тайного посетителя, которого она приняла за Ивона Бералека, уже не было.

У нее вырвался крик бешенства при мысли о том, что она не знает этого человека. Что он владеет ее тайной, что он может самодовольно улыбаться, восхищенный своим триумфом…

При мысли, что этот наглец может навсегда остаться неизвестным, жажда мести охватила ее. Она посмотрела на Барраса, который ничего не мог понять.

– Вы по-прежнему хотите заслужить мою любовь? – спросила она Барраса тоном, от которого у него по спине пробежал холодок.

– Чего вы хотите? Для того чтобы добиться вашей любви, я готов совершить даже невозможное!

– Здесь сейчас был человек, который нас подслушивал. Он не мог далеко уйти. Найдите мне этого человека, Баррас!

Лицо ее исказилось от ненависти.

– И что потом? – с беспокойством поинтересовался Баррас.

– Если вы его найдете – я ваша!

Баррас бросился из комнаты.

Минуту спустя дворец ожил. Сад осветился факелами, гвардейцы, охранявшие безопасность членов Директории, рыскали по всем направлениям.

Все были возбуждены и взволнованы, дворец гудел слухами. Говорили, что какой-то негодяй организовал покушение на жизнь Барраса.