Богдан Анциферов - Иезекииль

Ну а пока Кенхорн молча внимал тем картинам, что вызывал в его сознании голос неведомого существа, таящегося за гранью привычного мира, в нескольких километрах от его прибежища, среди каменных завалов и бесплодных равнин, Иезекииль наконец-то достиг своей цели —огромных врат цвета ночи.

Внутри огромного и идеально ровного туннеля было так темно, что даже привычные ко мраку глаза Иезекииля с трудом могли разглядеть хоть что-нибудь впереди.

– Ты точно уверен в правильности своих видений? – наконец спросил он после пары минут раздумий, и его голос, отражённый от гладких стен лежащего перед ним тоннеля, вдруг эхом разнёсся по безжизненным окрестностям.

– Если бы я сомневался в них, то никогда не привёл бы тебя сюда, – в речи стоящего неподалёку Верона демон невольно уловил скрытые нотки лжи, однако из-за какого-то внутреннего чувства не обратил на них внимания.

– Тогда, если ты так уверен в своей правоте— снова немного помолчав, заговорил Иезекииль. – Можешь возвращаться назад и оставить меня одного.

И, сказав эти слова, демон медленно поднялся на ноги, а затем, не обращая больше ни на что внимания, подошёл ко входу в тоннель, который ещё совсем недавно был сокрыт от глаз посторонних огромными чёрными вратами, створки которых были стилизованы под окружающие их камни, отчего заметить их было практически невозможно.

– Хорошо. Но прежде чем уйти, позволь мне дать тебе один совет, – оборвавший дальнейший путь Иезекииля голос Верона вдруг превратился в еле слышимый шёпот. – Если ты найдёшь его уже мёртвым… Прошу тебя, подумай, прежде чем оживлять его. Ты должен помнить его силу, и ты должен помнить сказанное мной.

Демон хотел сказать ещё многое, но не успел, ибо не прошло и мгновения с начала его речи, а Иезекииль уже ступил во мрак тоннеля и моментально в нём растворился.

И хотя подобный жест мгновенно привёл Верона в ярость, в конце концов он всё-таки смог сдержаться и молча покинуть то безжизненное плато, под которым вот уже тридцать лет был сокрыт древний и величественный город, чьё имя уже давно стёрлось из памяти живущих.

Повинуясь скорее своим обострённым чувствам, нежели ущербному зрению, Иезекииль медленно шёл по идеально ровному тоннелю, уходящему, судя по ощущениям, с каждым метром всё глубже и глубже под землю.

Сейчас в сознании Иезекииля впервые царил покой, однако именно он и настораживал демона, привыкшего к постоянной борьбе с навязчивыми мыслями и своими внутренними страхами и эмоциями.

Впрочем, настороженность эта в итоге оказалось не беспочвенной, потому как почти у самого окончания пути разум Иезекииля вдруг резко отключился, уступая своё место остаточным картинам прошлых событий, что тут же возникли пред глазами демона.

И хотя Иезекииль был отчасти готов к подобному и быстро смог развеять эти картины, даже он в итоге оказался не в силах защититься от тех невыносимых мук, что они несли в себе…

Итак, всего за пару мгновений, за которые видения наполняли его разум, Иезекииль увидел одновременную гибель по меньшей мере трёх тысяч его собратьев, и каждая смерть оставила свой отпечаток на его израненном сознании.

Он увидел, как горящий белый город неумолимо рушится, и почувствовал нечто, участвовавшее во всём этом.

Нечто, к которому он и направлялся.

Нечто, которое до сих пор дремало где-то в лежащих впереди руинах и которое раньше Иезекииль называл братом…

Всё ещё поражённый увиденным, Иезекииль продолжал безвольно шествовать во мраке и тишине, пока наконец не врезался во что-то твёрдое и невероятно гладкое.

Мгновенно пробуждённый этим внезапным столкновением, демон тут же принялся бегло ощупывать возникшее перед ним препятствие, попутно проверяя свои догадки, и вскоре его сознание вновь пришло в норму. А затем Иезекииль вдруг понял, что же именно находится сейчас перед ним. И осознание этого тут же заставило его содрогнуться.

– Так значит я уже добрался до тебя, Безымянный город, – вновь собравшись с мыслями, прошептал Иезекииль, неуверенно касаясь небольшого каменного углубления, про которое ему недавно поведал Верон. – Ну что ж, теперь я хотя бы знаю, что ждёт меня впереди, и это несколько облегчает мне задачу.

И, сказав это, Иезекииль резко надавил на скрытые в углублении рычаги, а затем осторожно и быстро попятился, дабы не мешать беззвучно открывающимся створкам огромных чёрных врат.