Александр Лебедев - Тая. Иногда ты оказываешься в ненужное время в ненужном месте

Кат врезался в белую пену, и сидевшие впереди Доктор и Лари почти скрылись под водой. Вероника очень хотела закричать, но тут до ее сознания дошло, что она ничего не держит, руки свободны и не мешало бы за что-то схватиться и не дать воде вырвать себя из седла. Это длилось всего мгновение, потому что Вероника даже не успела подумать: за что? В лицо ей ударила тугая волна холода. Она поняла, что не может вдохнуть, и мысль, посетившая ее, казалась простой и понятной. «Вот и все!» Вероника сразу успокоилась. Ее голова, увлекаемая большой каской, запрокинулась назад, спасжилет поднял руки. Вероника видела себя в телевизоре, когда кто-то переключил канал.

По другой программе передавали Доктора. Его широкая спина, опоясанная оранжевым жилетом, то приближалась, то отдалялась. В лицо Веронике летели капли, почему-то казавшиеся сухими. Она зачерпнула поток и, с трудом продев его между пластиковых ушей каски, жадно проглотила.

– Москвичка пить хочет, – крикнул Лари.

Он повернулся в пол-оборота и счастливо улыбнулся. Вероника подумала, что почему-то хочет его поцеловать. Чувство непонятной и неоправданной благодарности переполняло ее. Из горла летел восторженный визг, но она сначала его услышала, а уже затем поняла, что кричит.

– Школа юнг. Школа капитанов, – басом заорал Доктор.

Его никто не поддержал, потому что впереди показалась вторая бочка. Кат подскочил, вильнул и плюхнулся. Сидевших впереди обдало брызгами, но до Вероники долетели только мелкие капли. Она поняла, что больше не сидит на кате, а является его продолжением. Она больше не боится упасть, вода кажется прозрачной и легкой, дождь игривым, а погода солнечной. Так и было – солнечный луч ударил по волнам. Еще падали капли, но, как и бывает в горах, погода резко менялась. Изменилась и река. Она вильнула вправо и за поворотом разлилась в спокойную, на добрые пятьдесят метров, заводь. Катамаран плавно тормозил и плыл, как упавший в ручеек лист. Его медленно крутило, но никто не делал попыток выровнять курс или опустить весла.

– На, Москвичка, – Лари протянул плоскую фляжку, и, не раздумывая, Вероника отправила ее содержимое в рот.

Разведенный спирт сразу попал в желудок. Девушка не почувствовала вкус, но в ее груди сразу затрепетало что-то теплое. Она поняла, что плечи немилосердно приплясывают. Даже не дрожат, а подпрыгивают. Сердце стучит в голове, и, если пошире открыть рот, то непременно выпрыгнет. Лари уже протянул руку, и Вероника, сделав второй глоток, вернула фляжку. Она посмотрела на Олю только потому, что Лари предложил ей выпить. Она отрицательно покачала головой и казалась совершенно спокойной, словно ничего не чувствовала.

«Жаль, – подумала Вероника. – Жаль, что я ей мешаю. Наверняка она давит в себе чувства, чтобы не делить их с Вероникой, потому что все-таки ревнует и не только к мужу. Ах, какие мы эгоистки. Не окажись рядом Вероники, все внимание непременно досталось бы Оле. Она бы находилась в центре, смеялась и кокетничала с командой, а в палатке прижималась к Пашиному плечу и всю ночь смотрела цветные сны, горячая как печка, посапывая и похрапывая». Чувство неоправданного альтруизма так захватило Веронику, что она открыла рот, чтобы сказать что-то хорошее или извиниться за свое невольное вторжение. Но возникший из ниоткуда студент крикнул:

– Москвичка! Ты ничего не потеряла? – он протягивал весло, очень глупо улыбаясь.

– Спасибо, Ганс, – ответила Вероника.

Она поняла, что пьяна. Но спирт тут ни при чем, а вот эйфория очень цветная и чистая. Студент действительно походил на Ганса. Серая каска, студенческие очки и спасательный жилет почему-то делали его похожим на немецкого танкиста. Он довольно прищурился, махнул веслом и через несколько секунд оказался впереди ката.

– Старайся повторять движения Доктора, – крикнул Кэп. – Просто макай весло в воду.

– Хорошо! – Вероника изогнулась, но Кэпа так и не увидела.

Ей показалось, что она согрелась, во всяком случае, дрожь прошла. Руки крепко сжимали алюминиевый шест, а движения становились уверенными и плавными.

– Ничего на свете лучше не-е-ту, – запел Паша на мотив «Бременских музыкантов».

– Чем отделать гопника касте-е-том, – присоединились Доктор и Лари.

– Мусоров отряды голубые, – пели все хором.

– Поцелуйте в жопу нас, родны-ы-е.

– По-целуйте в жопу нас, родны-ы-е.

* * *

Когда Вероника почувствовала под ногами твердую почву, ее зубы отплясывали танец с саблями. Она совершенно замерзла, ноги затекли от однообразной позы, а спину ломило, как после тяжелых физических упражнений. Девушка пьяно отплясывала на каменистом пляже, пытаясь снять каску. Когда она покончила со спасжилетом, группа уже вынесла из воды кат и распаковала гидромешки. Суета царила на небольшой каменистой отмели, и Вероника казалась себе самой бестолковой.