Андрей Богданов - В нужное время в нужном месте

Теща застрелилась. Сделала это Капитолина Карловна в своем стиле, то есть самым беспардонным образом. Взяла без спросу мой фамильный обрез, пришлепала в гостиную, уселась в мое любимое кресло, запихала дуло в рот. И – надавила оба спусковых крючка. Затылок вдребезги.

Все?

Нет, господа, конечно, нет. Поэтому – постепенно, по порядку. С подробностями. Иначе будет неучтиво. Теща все-таки.

Итак, я – в двухнедельном профсоюзном отпуске. Первый день. Представляете? Выспался как человек. Даже чересчур, если честно. Никогда так здорово не спал.

Любимая жена – на службе, дочь-красавица – в летнем лагере. Тещи не видно.

…Неспешно делаю настоящий крепкий кофе. Неторопливо достаю сигаретку. Блаженствую, предвкушая первый глоток и первую затяжку… Чуть не мурлычу. Мирные мысли беспечно причесываю… Захожу в гостиную, и… Еханый бабай!

Там – она.

Теща.

В кресле.

Во всей огнестрельной красе.

Обрез валяется на полу.

А кляксы мясного ералаша гармонично дополняют интерьер.

И дымка сизая витает. И мухи пляшут на крови.

Амба, полагаю. Приехали. Чей-то поезд дальше не идет.

– Доброе утро, Капитолина Карловна, это, ведь, кажись, ваш поезд дальше не идет?

– Доброе утро, Вони. Да, это мой поезд дальше не идет.

– Они просят освободить вагоны, сдать белье. И чтобы ни одной наволочки не пропало – ни-ни! Иначе – оштрафуют и в угол поставят.

– Спасибо за напоминание, Бони, но я уже все освободила и сдала. Претензий ни у кого нет. Видишь – я совсем мертвая.

– Трудно не заметить.

– Вот так вот, Бони.

– Вот так вот, Капитолина Карловна. Ну, прощайте?..

– До встречи, до встречи, драгоценный Бони.

– Я тоже вас люблю, Капитолина Карловна.

– Знаю, Бони, знаю…

Восстановлению и ремонту сие не подлежит: ибо серебряной картечью да прямо в рот – это навсегда. Даже если ты не вурдалак.

Откуда и на кой серебряная картечь, спросите? Об этой печали ниже.

Итак, вдохновленный видом полуобезглавленной тещи, я сделал-таки первый глоток кофе и первую затяжку – ни вкуса, ни запаха. Прижавшись к стене, опустился на пол, размышляя, что же теперь будет. Понял – ничего хорошего. Еще немного подумал и понял, что прав.

Опустив сигарету прямо в кофе, поднялся и шагнул в гостиную. Еще раз бросил взгляд на Капитолину Карловну. Вздохнул. Отвернулся: Еще раз увидел ее мозги на стене. И еще раз вздохнул. Закрыл глаза. Отхлебнул кофе – чуть не подавился раскисшим окурком. Откашливаясь и отплевываясь, неторопливо прошагал наверх. Выплеснул окурочно-кофейный коктейль в поганое ведро.

Опять спустился в гостиную… Там все было на своих местах: труп, кровь, обрез, запах порохового дыма и неприятностей…

Так.

Теперь. Два звонка.

Первый – Марату. Пусто. На всех трубочках. Звоним секретарю… Оказывается, важное совещание. Запишите, передайте. Капитолина Карловна погибла… Я дома… Да, все… Бонифаций. Да, он поймет…

Второй звонок – в участок. Долго переспрашивали адрес, кто я, что я, где я… В конце концов признались, что, увы, все бригады на выезде, людей не хватает. Но все же утешили – пообещали, что кто-нибудь скоро обязательно приедет.

Не соврали. «Кто-нибудь» обязательно приехал. Славный парнишка лет восемнадцати.

– Небось, первый вызов?

– Нет. Второй.

– А. Ну тогда – пора.

– Что пора?

– Щас узнаешь…

Я пропустил его в гостиную.

…Юный полицай при виде открывшейся картины впал в транс и долго стоял, раскачиваясь, издавая что-то вроде «у-у-ух… ух-ху-ху-у!.. Уа!..»