Александр Лебедев - Тая. Иногда ты оказываешься в ненужное время в ненужном месте

Вылезать из спальника оказалось очень холодно. Воздух уже остыл, и после теплого мешка Вероника быстро замерзла.

– Ну, – сказал Лари, протягивая кружку, – с боевым крещением.

– Брр, – поежилась Вероника, – за вас.

Традиционное бряцанье кружек. Традиционное молчание. Традиционное «еще». Традиционное «ты же лопнешь, деточка». Каждый вечер начинается одинаково. Ни один не повторяется дважды. Через десять минут Доктор пытается вспомнить, что же такое торсионное поле. Еще через минуту об этом забывают, разговор петляет, находится общая тема, и вот уже Паша становится «говорящей головой». Он рассказывает повесть Кинга, настолько жуткую, что она не идет ни в какое сравнение с оригиналом. Вероника понимает, что читала что-то подобное, только когда история рассказана и как бы невзначай Паша вспоминает место, где события происходили.

– Кстати, – вспоминает Вероника, – вы обещали рассказать про черного каякера.

– А хочешь ли ты об этом услышать? – спросил Доктор.

– Паша мне все равно расскажет.

– Конечно, расскажу, – соглашается Паша, – но советую предварительно пописать.

Как по команде все, кроме Паши и Оли, встают. Они отходят от костра и возвращаются слишком быстро, но этот ритуал выглядит смешно.

– По одной горной речке, – начинает Паша, – плыл каякер. И был он рафтер опытный, снаряжен отменно, лодка его была прочна, а весло длинно. Долго ли он плыл или коротко, да вот только замочил он спички. А без спичек как на сплаве? Никак. Ни тебе табачку закурить, ни на дневку встать.

– Ты же сказал, что он рафтер был опытный.

– Опытный, – подтвердил Паша. – И каждый раз, когда он на сплав шел, упаковывал коробку в гидромешок. Однако была у него еще и кукла.

– Какая кукла?

– Надувная кукла в полный человеческий рост. Каякер ее брал для большей плавучести и так, чтобы на стоянках нескучно было. Вот. Однажды порвался у него гидромешок, а заплатку поставить нечем, забыл он дома ремкомплект.

– Ты же сказал, что он был опытный, – возмутился Доктор.

– Был, – подтвердил Паша, – но его ремкомплект теща спрятала, чтобы он на речку не ходил.

– А он все-таки пошел? – спросил Доктор.

– Конечно, пошел. И, когда мешок порвался, он его куклой заклеил и самым что ни на есть срамным местом. Не знал каякер, – нравоучительно вознес палец Паша, – что то место и без того дыряво.

– Ну, ты и врать, – возмутился Доктор, – чем же он с ней на стоянках занимался, если таких элементарных вещей не знал?

– Как чем? – продолжил Паша. – Ясное дело, спирт пил да разговаривал. Кукла, она ведь пила наравне и никогда не рыгала, а возразить против беседы тоже не могла. А ты чего подумал?

– Я подумал, почему он заплатку с другого места не срезал?

– Известное дело, – развел руками Паша, – он же ее девушкой взял. В прокат никому не давал, на острые предметы не ложил.

– Клал, – возразил Доктор.

– И не клал тоже. Главное, что протек его гидромешок и замочил он таки спички. А делать-то нечего, не оказалось больше спичек – ни в заднем кармане, ни в кепке. Вечер наступает. Курить хочется, а на воде, как назло, ни души. Решил тогда каякер в деревню сходить. Недалеко, метрах в пятистах, даже слышно было, как самогон варят и сало коптят. Но не тащить же лодку по кустам, так ведь можно и каяк поцарапать, а каякер был аккуратный, поэтому он свои вещи спрятал за большим камнем, а чтобы понятно было, что скоро вернется, – рюкзак оставил.

– Так ведь упрут.

– Кто же упрет, если ни души и даже прикурить не у кого? – спросил Паша.

– А-а, – махнул Доктор.

– Вот…. Что там дальше было? А… Пошел каякер в деревню, а пока он ходил, его кукла вылезла из мешка и как зашвырнет весло на середину. Каякер самогонку глушит, а его весло тю-тю. Он пришел, где весло? Нет. Кто взял? Никого не было. Следов нет, значит, свои. Достал он тогда надувную куклу и стал резать на мелкие куски. Жалко ему было, но ничего не поделаешь. Так вот резал и плакал, плакал и резал, а наутро сжег. Но кукла была резиновая и коптила очень, так что каякер весь прокоптился и стал черным.

Вокруг костра стало тихо. Шум воды перебивал потрескивающие сучья, и Вероника подумала, что сидела бы здесь вечно и слушала дурацкие истории. Было так спокойно и хорошо, что совершенно не хотелось нарушать возникшей тишины.

– А дальше? – спросил студент.

– А что дальше? – спросил Паша зевая. – Утонул он. Кто же выгребет без весла.

– Во дурак, – лениво сказал Доктор.

– Может, и дурак, – нравоучительно сказал Паша. – Только ходит он по берегу и спрашивает всех: «Где мое весло? Где мое весло?» И если не ответить ему: «Вот твое весло!», и не стукнуть его по каске, то обязательно утащит под воду.