Борис Пьянков - Замок грез

Внезапно меня осенила догадка, и я заглянул в отверстие, куда утекал ручей. Темная дыра не казалась такой страшной, как накануне вечером. Я обнаружил, что высота небольшого водопада не превышает полутора метров, а за самим водопадом лежит большая ледяная пещера, границы которой теряются во тьме.

Ручей, втекающий в пещеру, должен где-то вытекать из нее, – думал я, – значит, можно попробовать пройти подо льдом. Жаль, что у меня нет с собой фонаря! Опыта спелеолога у меня тоже не было, но выход из создавшегося положения напрашивался сам собой, – пещеру следовало осмотреть в любом случае.

С помощью камня и ножа я расщепил свой этюдник на узкие полосы. Вытягивая из разорванных штанов вату, я туго обматывал ей верхнюю часть деревяшек, и в итоге у меня получилось два десятка тонких факелов. Вату я пропитал маслом, которое использовал для разведения красок. Остатки этюдника и тюбики с краской я сложил на склоне горы, – зачем тащить с собой лишнее?

Выкурив последнюю сигарету, я полез в пещеру, цепляясь за большие камни, и стараясь не поскользнуться. Вода падала в небольшое, не более пяти метров в диаметре, круглое углубление. Спустившись вниз, я поджег факел, и попытался оценить размеры пещеры. Свет не достигал ее свода, и лишь с трудом я смог заметить отдельные блики на ледяных стенах. Судя по всему, пещера была немаленькой, и я укрепился в мысли, что могу пройти ее насквозь.

После водопада уклон ручья, убегающего в темноту, стал почти пологим, но продвигаться вперед было нелегко. Мне приходилось переступать через каменные обломки, огибать большие валуны, и при этом стараться не упасть в воду. Свод пещеры по-прежнему был высоким. Когда я удалился от входа, стало совсем темно. Постепенно глаза привыкли к темноте. Я стал лучше различать окружающую обстановку, но попробовав ускорить шаги, был немедленно наказан за самонадеянность. Моя ступня попала между камней, и я потерял равновесие.

Если я сломаю здесь ногу, это будет равносильно смерти! – эта мысль наполнила меня ужасом. Можно сказать, что мне повезло; я всего лишь ушиб колено и разбил себе локоть. Самой большой потерей оказались японские часы, которыми я так гордился. Стекло из сапфира, – отличный вариант для наручных часов. Оно не царапается, уступает по твердости лишь алмазу, но достаточно хрупкое, и не выдерживает удара о камень.

Я решил быть осторожнее, и тщательно выбирал место, куда поставить ногу. Шаг за шагом я углублялся в пещеру. Не знаю, как долго я шел. Потеряв чувство реальности, я продолжал идти, пока не выбился из сил. Решив передохнуть, я уселся на плоский камень, погасил факел и заснул.

Пробуждение не было приятным. Свесившаяся голова потянула меня вниз. Я упал лицом в воду, а поднявшись, не мог сообразить, куда мне надо идти. Вытащив из кобуры ракетницу, я выстрелил наугад в темноту. Лучше бы я этого не делал!

Грохот выстрела показался мне оглушительным. Оставляя дымный след, красная ракета унеслась вдаль, освещая многочисленные ледяные сталактиты. Я еще не успел оценить масштабы открывшейся перспективы, как стены пещеры издали многократный сдавленный стон, а сверху с грохотом посыпались огромные камни и куски льда. Камнепад показался мне долгим.

А что если от сотрясения воздуха обвалится ледяной свод пещеры? Да от меня мокрого места не останется! При мысли о том, что могло бы произойти, я ужаснулся. Когда камнепад окончился, я зажег новый факел, и снова двинулся вперед. Мои ноги подгибались в коленях от усталости. В сапоги, продырявленные камнями, начала проникать вода. Меня бил озноб, но, несмотря на холод, мне все равно хотелось лечь и отдохнуть. Я изо всех сил отгонял эту мысль, понимая, что такой привал может стать последним в моей жизни, и подбадривал себя мыслью о том, что скоро дойду до выхода из пещеры.

Когда догорел последний факел, я подумал о том, что моя игра окончена, но продолжал брести в кромешной тьме, ориентируясь при коротких вспышках догорающей зажигалки. Внезапно я заметил, что ледяной свод пещеры слабо светится, отражая пробивающиеся внутрь лучи солнца. Собравшись с силами, я двинулся к свету, и добрался до выхода из ледяного лабиринта.

Картина, которую я увидел тогда, навсегда врезалась в мою память. В долине реки я увидел небольшой деревянный балок с трубой. Неподалеку от него стоял зеленый вездеход, возле которого возились два человека. На шапке одного из них блеснула кокарда, по-видимому, это были военные.

Я вытащил ракетницу, чтобы подать им сигнал. К сожалению, я не позаботился о том, чтобы вытащить оттуда стреляную гильзу. Ее заклинило, замерзшие руки не хотели меня слушаться, и я не мог зарядить новую ракету. Когда я освободил патронник, военные уже сели в вездеход. Из его выхлопной трубы вырвался сизый дым, и гусеничная машина рванулась с места. Я поднял ракетницу вверх и нажал на курок, но выстрела не последовало. Осечка! Перезарядив ракетницу еще раз, я, наконец, выстрелил. Ракета взмыла в воздух, но вездеход уже отъехал, и мой сигнал так и остался незамеченным.