Борис Пьянков - Замок грез

– Живописец, блин! Лавры Александра Борисова 1 1 Александр Алексеевич Борисов (1866 – 1934) – русский художник, первый живописец Арктики, писатель. до сих пор покоя не дают? – демонстрируя эрудицию, спросил Олег. – А как же техника безопасности? Ты в курсе, что одиночные маршруты запрещены?

– Ага, его сáмого, Борисова, – рассеяно отвечал я, пропуская мимо ушей два последних вопроса, и думая о том, что мой собеседник гораздо лучше меня знает о том, что правила безопасности нарушаются здесь на каждом шагу. Но сейчас он был вправе не отпустить меня, и я этого боялся.

– Ну, что мне с тобой делать? Топай, – ухмыльнулся геолог, – чтоб до темноты был в лагере. Мишек не боишься? Я слышал, что они любят охотиться именно в сумерках.

– А мне говорили, что они приходят с севера позднее, когда на море образуется кромка льда. Так им удобнее охотиться на тюленей. Сейчас льда нет, значит, и медведей нет. Я за весь сезон ни одного не видел!

– Ладно, только возьми ракетницу и рацию на всякий случай!

– Договорились! – с облегчением сказал я, и бросился к своей палатке за этюдником.

Кроме этюдника с красками, я взял с собой сигареты, нож, зажигалку, флягу с водой, и, конечно же, ракетницу. В ее брезентовой кобуре было десять патронов. С ракетницей я чувствовал себя хоть в какой-то степени защищенным, хотя рассказы опытных полярников, которые пытались отпугнуть белого медведя ракетами, были самими противоречивыми.

– Зверь бывает разный, – говорили они, – может испугаться, а может и наоборот, разъяриться, он же не знает, как опасен огонь. Лесных пожаров в Арктике не бывает, а грохот лопающегося весной льда погромче любого выстрела будет….

Не то, чтобы я не боялся медведей. Но я не собирался уходить далеко от лагеря, значит, вероятность встречи со зверем была невелика. Портативную рацию я не взял, так как ее аккумулятор совсем выдохся, – его хватало лишь на пару минут. Зачем таскать с собой лишний груз?

Для начала я решил подняться на Безымянную гору, у подножья которой располагался наш лагерь. Высота ее была относительно небольшой, чуть больше трехсот метров над уровнем моря. Поверхность горы была частично покрыта типичной для арктической тундры растительностью, – лишайниками, мхами, и редкими травянистыми полукустарничками. Ее склон, обращенный в нашу сторону, и изрядно израненный гусеницами вездеходов, был достаточно пологим, поэтому подъем был несложным.

Первую остановку я сделал на середине пути. Лагерные палатки, натянутые на деревянные каркасы из привезенных с материка брусьев, и выстроившиеся в одну линию, сверху выглядели чрезвычайно живописными. Из трубы над большой шатровой палаткой, которая служила нам кухней и столовой одновременно, вился дым, – наш повар варил борщ и пшенную кашу с тушенкой. Я проглотил слюну. На радостях, что меня отпустили, я забыл перекусить перед выходом.

Установив этюдник, я быстро сделал несколько набросков, дублируя пейзажи с помощью небольшого фотоаппарата. Настоящий художник не должен использовать фотоснимки, но для того, чтобы учесть все детали, у меня часто не хватало времени, поэтому я решил поступиться некоторыми принципами.

На горизонте появилась темная полоса облаков. Это значило, что мне следует поторопиться. Я погасил недокуренную сигарету, сложил этюдник и направился к вершине горы. Когда я добрался до цели, погода испортилась. Небесное пространство было затянуто облаками, но я не отчаивался. Погода на полярных островах неустойчива, и может измениться в любую секунду. Времени у меня было достаточно, и я решил немного подождать, авось облака и рассеются!

Прошел час. Солнце действительно выглянуло, но лишь на несколько минут. Облачное окно затянулось, и, буквально за пять секунд, поднялся холодный ветер. С неба повалил снег, такой обильный, что дальше трех метров я ничего не видел. Ветер давил на грудь так сильно, что было тяжело дышать. Я мысленно выругался. Мне следовало немедленно вернуться в лагерь, но вокруг меня была белая пелена. В каком направлении надо идти?

В надежде найти приметы пути, я сделал десяток шагов вперед, и в этот момент заметил в снегу какие-то отпечатки. При ближайшем рассмотрении они оказались медвежьими следами, причем большие следы пересекались меньшими, более короткими и округлыми, чем-то напоминающими отпечаток человеческого кулака. Следы быстро заметало снегом.

Боже мой! В этой снежной круговерти, в нескольких метрах от меня, бродит медведица с медвежонком! Ощущение смертельной опасности заставило меня оцепенеть. Безуспешно вглядываясь в белую пелену, я пытался угадать, с какой стороны придет моя смерть. Я не забыл про свое несуразное оружие, но медведь преодолевает девять метров одним прыжком; чем бы могла помочь мне ракетница? Через некоторое время я взял себя в руки. Стараясь не бежать, но трусливо озираясь, я постарался отойти от страшного места, как можно дальше.