Владимир Эйснер - Жить не обязательно

«А ты – большое сильное существо, но стоит тебе замёрзнуть и умрёшь. Почему такая, никому не нужная крохотулька не боится мороза, чуть почувствует тепло – оживает, а “царя природы” холод убивает навсегда? Почему Творец решил сделать так, а не иначе? Почему такое чудо проскочило мимо внимания биологов?»

Долго пролежал Сашка, размышляя о том, как дивно устроен мир, дышал в мох перед собой, и кашель (о, радость!) не тревожил его.

Когда олени опять пошли пастись, он «положил глаз» на того быка и с расстояния около десяти метров прицелился ему в лоб, чуть ниже основания рогов.

От бронхита помогает только «неиспуганная» оленья кровь, утверждал Полукарпыч. Животное должно умереть мгновенно, не успев осознать своей гибели.

Вдох. Медленный выдох.

Щелчок тетивы, свист – удар!

Олень подпрыгнул и завалился набок.

Гарт подбежал и ножом перехватил ему горло.

Закон природы: один не умрёт, – другой не проживёт!

Потоком хлынула кровь, и охотник пил её, горячую, горстями. Никогда до этого он не пил оленьей крови, а тут как с ума сошёл. Пил, захлёбываясь, и пил ещё.

Чёрный ворон, я не твой!

Наконец с последними ударами оленьего сердца прекратились и толчки крови из раны.

Сашка привалился спиной к тёплому оленьему брюху, раскинул руки-ноги в стороны и заснул, а может, сознание потерял.

Пролежал он так недолго. Пришёл в себя от резкого крика ворона, вскочил и осмотрелся. Птица сидела на камне неподалёку неподвижно, как изваяние.

«Оголодал земляк? Не терпится? Погоди чуток и тебе достанется».

Сделал надрезы на туше, чтобы снять шкуру. Но вдруг вспомнил, что давал себе обещание жить по велению разума, а не по хотению сердца, вернулся на берег ручья, принёс арбалет и положил рядом.

«Босой» – что акула. Молекулу чует.

Освежевав добычу, вырезал хороший кусок мякоти из ляжки и бросил ворону, а тушу расчленил на части и разложил их на мху, чтобы мясо заветрилось. Закончив работу, съел кусок печени, заедая солёными комками свернувшейся крови из рассеченного оленьего сердца.

Сырая оленья печень на вкус как свежесбитое сливочное масло: много не съешь.

Туман по-прежнему то накатывал густой волной, то чуть расходился.

Надо спешить. Начнётся морось и погасит костры.

Гарт уложил часть мяса в рюкзак, а всё остальное собрал в кучу и прикрыл шкурой от чаек.

Но только взялся за лямки, – каркнул ворон.

Охотник вскинул голову.

На берегу напротив появился дракон.

Четыре волчьих головы: крупная и три поменьше.

Так не бывает! Где пятая?

Парень резко повернулся.

Позади него стоял матёрый и вбирал запахи. До него было шагов двадцать.

Окружили!

Охотника обложили!

Обошли по всем правилам!

Вот когда Гарт пожалел, что он не двуликий Янус и не может одновременно смотреть и вперёд и назад.

И – в одной рубашке перед волками. Чтобы не испачкать куртку кровью, он снял её и бросил рядом.

На куртке капюшон. Накинуть – хоть какая-то защита, а так, если прыгнет сзади, сразу – клыки в затылок.

Чёрная волна древней пещерной ярости накатила на человека. Тело вросло в землю, мыщцы напряглись, нож стал продолжением руки, а зубов махом выросло штук сто, острых как шилья.

– Не отдам! – зарычал он. – Сами добывайте! – И повторил это заклинание несколько раз.

«Четырёхголовый» замер: он внимательно слушал. Матёрый сзади скалил зубы, казалось, он смеётся.

Охотник медленно, без резких движений, надел куртку и поднял капюшон.

Та-ак!

Чтобы привести примитивный арбалет в боевое положение, надо опустить его вниз, наклониться, стать ногами на лук и потянуть тетиву руками-ногами-спиной, пока на крючок не западёт.

Это секунд пять-шесть.

Захотят, за это время в клочья разорвут.

Но волки не тронулись с места.

С арбалетом у груди Гарт стал пятиться назад, на противоположный берег ручейка, и пятился до тех пор, пока в поле зрения не попал и «сам».

Неприятно иметь врага за спиной.

– А ну, пошёл, пошёл отсюда, если шкура дорога! – шагнул навстречу волку и поднял арбалет к плечу. – Ты стрелу получишь, мамка твоя – нож, а малых ногами раскидаю!

Матёрый мягко прыгнул в сторону, сделал большую дугу и присоединился к своему семейству на том берегу ручья.

С оружием наготове Сашка пошёл вперёд, выкрикивая короткие злые слова.

Но не успел он поравняться с рюкзаком, как волки растворились в тумане.

Гарт опустил арбалет и увидел, что он пустой!

Обронил стрелу?

Нет. Две висели на поясе, одна торчала в голове оленя.