Понсон дю Террайль - Маргарита Валуа - Прелестная ювелирша. Любовница короля Наваррского

– Ну, вы должны знать, что у нас на родине счастливые мысли водятся в большем изобилии, чем деньги!

– Это правда, господин Пибрак!

– Вот мне и пришла в голову счастливая мысль. Сейчас вы вернетесь к себе в гостиницу, а через час к вам явится Рауль и доставит парадные придворные костюмы. Сегодня вечером в Лувре чествуют испанского посланника. Бал затянется на всю ночь. Знакома ли вашему высочеству карточная игра, называемая «ломбр» [5] Карточная игра испанского происхождения. Ее название по-французски происходит от слова, означающего «тень». Ломбр был в большом распространении до XVIII века. От этой-то игры карточные столы до сих пор называются «ломберными». ?

– Еще бы! Его высочество считается первоклассным игроком! – ответил Ноэ.

– Тогда все обстоит благополучно. Подробности я сообщу вам вечером. А теперь возвращайтесь к себе домой и ждите.

Принц и Ноэ закутались в плащи, и Пибрак провел их по маленькой лесенке к потерне [6] Подземный выход из крепости. , выходившей к реке.

Отойдя на порядочное расстояние от Лувра, Ноэ сказал:

– Да, Анри, ваша женитьба на принцессе Маргарите грозит большими осложнениями. Почему вы всё настаиваете на этом браке?

– Да ведь принцы не женятся, подобно простым людям, только для того, чтобы иметь свой дом и семью! Мне приходится считаться с политикой, Ноэ!

– Политика – незрелый плод, Анри. Яблоко любви слаще!

– Но я и не отказываюсь от этого фрукта!

– А, так вы все еще думаете о красотке-еврейке?

– Еще бы! А кроме того, мне приходит в голову смешная мысль: хорошо бы влюбить в себя принцессу Маргариту, которая уверяет, будто я – неотесанный мужлан.

Они проходили как раз по мосту Святого Михаила.

– Ба! – сказал Ноэ. – Ночь очень темна, а этот бандит Рене, должно быть, все еще в Лувре. Надо заглянуть к нему в лавочку и повидать прекрасную Паолу!

– Но послушай, Ноэ, – сказал принц, – ты, видно, очень хочешь, чтобы нас повесили? После того как ты запер проклятого итальянца в погребе, ты еще хочешь обольстить его дочь?

– Обязательно, и именно для того, чтобы не быть повешенным, – ответил Ноэ и, не обращая внимания на принца, подошел к лавочке парфюмера.

Мост был погружен во мрак, но лавочка внутри была ярко освещена. Прекрасная Паола сидела за конторкой, перед ней стоял Годольфин в пальто и со шляпой в руках.

– Отойдем в сторону, он сейчас выходит! – шепнул принцу Ноэ.

Действительно, вскоре Годольфин показался на пороге лавочки и сказал дочери Рене:

– Вы сейчас же запрете магазин, Паола!

– Хорошо, – ответила девушка.

– Я скоро вернусь – только возьму от портного парадный камзол мессира Рене!

– Пожалуйста, не торопитесь, – насмешливо ответила девушка, – я не скучаю без вас, красавец Годольфин!

Молодой человек глубоко вздохнул и поспешно ушел.

Выждав, пока шум его шагов затих, Ноэ сказал:

– Вот что, Анри, давайте заключим союз.

– Идет!

– Я помогу вам в ваших шашнях с красоткой-еврейкой! А вы оставите меня сейчас наедине с хорошенькой парфюмершей. Идите в гостиницу, я скоро приду туда!

– Но послушайте, несчастный, – сказал принц, – ведь Рене может вернуться с минуты на минуту!

– Э, велика важность! – ответил Ноэ. – Под мостом течет Сена, в которой можно всегда спастись вплавь!

Паола приотворила дверь лавочки, чтобы подышать свежим воздухом, но, увидев, что к ней идет какой-то мужчина, отскочила назад. Этим и воспользовался Ноэ и смело вошел в оставшуюся незакрытой дверь. Теперь Паола узнала красивого дворянина, ссылавшегося утром на свое знакомство с ее отцом, и покраснела.

– Простите меня, сударыня, – сказал он, – я пришел слишком поздно, но я провинциал и плохо знаком со столичными обычаями… Брррр! Не находите ли вы, что сегодня стало холодно? – И с этими словами Ноэ затворил за собой дверь.

– Однако, месье… – начала девушка.

– Простите меня, – перебил ее Ноэ, – но я забыл здесь кое-что и пришел просить, чтобы вы отдали мне забытое!

– Но что же вы забыли? – растерянно спросила девушка, глядя, как он запирает дверь на засов.

– Свое сердце! – ответил Ноэ.

– Однако… – снова начала было Паола, пытаясь взять строгий тон.

Но Ноэ, не смущаясь, продолжал:

– Быть может, мне еще не скоро придется снова застать вас наедине, а потому я непременно теперь же должен сказать вам, что люблю вас! О, как вы прекрасны!

– Боже мой, – смущенно бормотала Паола, не зная, что ей делать. – Отец может прийти с минуты на минуту… Этого еще недоставало! – с тревогой крикнула она, видя, что Ноэ опускается пред нею на колени. – Ведь на окнах нет ставен, могут увидеть… Так идите хоть сюда! – с отчаянием сказала она, увлекая Ноэ в маленькую комнатку, смежную с лавочкой и обставленную с большой роскошью. – Знаете ли вы, сударь, – продолжала она, стараясь суровым тоном замаскировать ту радость, которая против воли вспыхнула у нее на сердце при виде того, как Ноэ снова опустился пред нею на колени и нежно обвил ее стан, – знаете ли вы, что ваше поведение переходит все границы?