Одиссей Мустопулос - Диоскурия-Διοσκουριάς

Аншуков с Леной и Ягодкой колдовали на кухне, а экстравагантная Вобла, долго не думая, устоилась на диване, рядом с Некрасовым в полулежащей позе. Фомин сидел напротив, в кресле с газетой в руке, и не сводил с Воблы глаз. Глядя на пристальный взгляд Фомы, наш герой, догадался. – Оценивает Воблу, словно хочет забраковать. Намалёваная кукла тем временем изменила позу, подмяв себе под локоть подушку, и задымела. Она двумя пальчиками руки, как английкая леди, встряхивала пепел с сигареты в пепельницу, лежащую на полу, не забывая при этом, поворачиваь голову в сторону кухни, предвкушая сытный ужин. Фомину, видно надоело пялиться на эту красоту, и найдя на журнальном столике глянцевый журнал, он углубился в картинки. – Заброковал всё – таки, дошло до Некрасова. Посмотрев внимательно на Воблу, наш герой подумал. – Без сомнения, в её внешности, осталось ещё что – женское и привлекательное. Ну, хотя – бы, эти длинные густые волосы, и ноги белые и наверное с гладкой кожей. Но почему у этой кикиморы, такой грусный и задумчивый взгляд?.

Приблизительно через час жратва подоспела. Аншуков, доволный качеством шашлыка, подал на стол поднос с ароматными шампурами. – Наливай. Понеслась. Поехали!!!, – затянул свою песню Фома. – Эх давно мы так не гуляли Витёк. Цены тебе нет дорогой, – расхваливал он хзяина, прожовывая первый кусок мяса. – Оказывается шашлык из свежей баранины не сравним нисчем, – восхитилась Лена. – Если вы заметили, водка обсалютно не чувсвуется, – сказала с пафосом Вобла. – Я уже третий стакан опрокинула, а кайфа никакого. Ранообразие блюд и закусок придавало пиршеству особенный азарт. Все были голодны и жрали с волчьим апетитом На правах томады за столом, Витёк, как гостеприимный хозяин, поднимал бокал и говорил, подражая кавказцам свои излюбленные тосты. – Выпьем друзья за женщин, за их нежные и чуткие сердца, а кто не выпьет, того я зарежу кинжалом, – смешил он гостей, и те смеялись. Иногда Батя вскакивал из – за стола, и вместе с Леной летел на кухню за очередным деликатесом, обновляя стол чистыми приборами. Последними подоспели котлеты по киевски с жареной картошкой, и осетрина с заморскими приправами, запечённая в духовке, к которой так и никто не притронулся. – Выпьем за тех, кто в море, чтоб им там икнулось!, – не унимался Витёк. – За братьев наших и сестёр!, – изрёк в оконцовке хозяин дачи, и объявил всей компании танцы. Хором отодвинули диван, и кресла в сторону. Ягодка врубила Элвиса, и понеслась хмельная пляска. Анщуков пригласил Лену на танец, и стал прыгать вместе с ней, смешно дрыгая ногами. Фомин лодочкой подплыл к Ягодке, и зарокенролил её в самый угол гостиной. Некрасов, так и остался сидеть за столом вместе с кикиморой, играя роль ооновского наблюдателя. – Послушайте Смирнов, совсем неожидано, заговорила Вобла. – Хотите попробовать мой фирменый коктель?. Называется он «Жемчужные глазки.» Сейчас я раскрою вам секрет его приготовления. Для этого нужно в гранёный стакан, налить немного французского коньяка «Наполеон,» и столько же водки «Смирнов.» Потом ету смесь перемешать, и добавить туда, десять капель уксусной эсенции. Затем выдавить туда полтюбика зубной импортной пасты, добавить воды и снова перемешать, и напиток готов. После такого коктеля у меня всегда затяжной кайф, и пятки чешутся. Сказав всю эту чушь Вобла мило улыбнулась Некрасову и повеселела. Обалдевший Пашка снова посмотрел на Воблу, и почему то тоже улыбнулся ей в ответ. – Давай крошка, делай свой коктель. Будь, что будет. Под занавесь гуляния, внезапно исчезли Фома и Ягодка. – Наверное они в сауне?, – вычилил Некрасов. Аншуков, пьяный в дымину, сидел в одиночестве на кухне, обгладывая телячью кость, а его прекрасная Елена всё крутилась у музыкального центра, подбирая мелодию себе на вкус. Послышалась старая, некогда модная песня, и хриплый баритон затянул, «Бесаме бесамемучо.» Отреагировав на мелодию Батя бросил недогрызанную кость, и шагнул из кухни в гостиную. Подойдя к Лене он схватил её за талию, и обняв, утащил к себе в спальню. – Пойдёмьте потанцуем, – предложил Павел Вобле. – Я не хочу Смирнов, – резко ответила она. – У меня на подходе сейчас танец живота. Пойдёмте лучше спать милок. Я буду ждать вас наверху. Сказав это, она поплелась к винтовой леснице, чтобы подняться на второй этаж. Павел выключил аппаратуру, и поспешил за Воблой на чедак. Кто бы мог подумать, что жизнь Некрасова в Мокве, станет для него таким серьёзным университетом. Обучение наукам карманной кражи проходило поэтапно и весьма успешно. – Всё хорош Смирнов. Теория закончилась, таперь будешь сдавать экзамены по специальности, – твердил Фомин.– Полтора месяца учёбы это немалый срок, а через годик я сделаю из тебя настоящего вертуоза. Пора нам браток дёргать из Москвы. Потусуемся ещё с неделю, и в Питер рванём. Там тоже сейчас барахолки на каждом шагу, и иностранцев не меньше. Кстати насчёт иностранцев пришлось. Надыбал я здесь в Москве место для нашей работы. Прямо кландайк какой то, – давка там с утра невообразимая. Это ряд посольств некоторых зарубежных стран. Так там наши граждане из кожи вон лезут, чтобы добыть себе визу, и выезд за рубеж. Между – прочим у каждого из них немалая валюта в кармане. Мент один только у ворот посольства, и никакого ментовского контроля. Собиратся там харь двести и проут на ворота, как стадо буйволов. Не упрвлямые все и злые, как собаки. Вообще я заметил Смирнов, что легавые в Москве стали намного прохладнее работать. Хаос в нашей стране, и здесь сказывается. Нам с тобой наши денюшки надо срочно поменять на твёрдую валюту, иначе Горбатый опять какой – нибудь кекус вымочит. Видел по телевизору новую пятёрку показывали. Что ни царь в стране, то новые купюры.