Одиссей Мустопулос - Диоскурия-Διοσκουριάς

– Мы гостям завсегда рады!. Здравствуйте!, – весело захлопала в ладошки Татьяна. – Я Витеньке позвонила на работу. Он так обрадовался. – Понеслась Татьяна, – догодался Некрасов. – Проходите, а вещи оставьте в прихожей, и прямиком на кухню. У нас боьшая просторная квартира и мебель новая. Витенька, мой золотой, недавно купил. Как мама твоя поживает Фома?. Мойте руки и садитесь к столу. Вы наверное с дороги устали и голодны. Сейчас я вас накормлю, а потом испеку сладкое, как раз и Витенька мой золотой, подъедет. Он у меня такой умница, – звенела она колокольчиком на все лады. Осенью Витенька снова ездил в Кирай за шмотрами, так эти китайцы продали ему сотню ангоровых кофточек. И вы представляете все они оказались бракованные с маленькими дырочками. Моль пожрала. Так я бедная, каждую дырочку нитками заштопала, чтобы не было видно, – акуратненько так. Снесла их на базар и все, как один продала.

После сытного обеда на огромном кухоном столе у Аншуковых закипел тульский самовар. К чаю было подано клубничное варенье, с румяными булочками домашнего испечения, красная зернистая икра и сливочное масло. Татьяна бегала вокруг стола, и заставляла кушать. Неожиданно послышался звонок в дверь. – К нам кто – то пришёл, – понизив голос сказала хозяйка. – Может это Витенька отпросился с работы, – встревожилась она и побежала открывать дверь. Появился и Аншуков, высокого роста блондин, с полноватой внешностью, и с очень доброй улыбкой на лице. – Здоров Фома!. Рад вас видеть в Москве, – поприветствовал он ребят, протянув им поочерёдно свою богатырскую лапу. Между пожатиями рук Витёк как – то нехорошо посмотрел на Татьяну, – нахмурился и сказал. – Сто процентов замучила она вас своей болтовнёй, и про китайцев наверное успела рассказать. Вовремя я подоспел. – Что ты, что ты Витенька!. Я и слова не успела вымолвить, как ты приехал. Тем временем глава семейства присел к столу, и пристально посмотрел на свою супругу. – Принеси нам водки и стаканы, – сказал он ей. – Мы посидим немного тут и поболтаем. Былое вспомним. – Хорошо Витенька, мой золотой, как скажешь. Воспользовавшись паузой Фомин представил ему Некрасова. – Познакомся Виктор, – это мой кент и напарник Смирнов Иван. Сидели вместе на последней командиовке. Не мало горя хлебнул паренёк, не смотря на то что молодой. Да, и в Москве он, в первый раз. Короче нужна нам хата для временного проживания, желательно, в цетре Москвы. Снимем её месяца на три, как и раньше. – В центре говоришь, – призадумался Витёк. – Надо позвонить одному маклеру, думаю он всё устроит, а пока давайте выпьем за нашу дружбу и благополучие. – За нашу встречу, – произнёс Фомин. – За встречу, – выдавил из себя Некрасов. Ребята дружно выпили и закусили. А теперь можно и позвонить этому типчику, сказал Аншуков. – Телефончик у меня в записной книжке записан. Я на минуту оставлю вас и позвоню ему из спальни. Через несколько минут Витёк вернулся и сказал ребятам. – Этот маклер, насчёт хаты сам всё пробьёт и позвонит попозже. Не переживай Фома, там такая устрица, что закажешь, то и найдёт в Москве. Давайте бухнём, что – ли. У меня есть хороший тост по поводу вашего приезда. Второй тост был признесён за старых друзей, и за то время, когда они пацанами находились на малолетке. – Представляешь Фома, – возбуждённо говорил Витёк. – Прошлой зимой видел Филиппа и Сако Ванцети. Заезжали меня навестить. Вспоминали многих и тебя в том числе, а недавно провожал Яка в Америку. Женился он на еврейке, а она ему пацана родила. Обещал адрес прислать, но пока ничего нет. Нынче многие наши друзья приуспели в бизнесе и ездят в Европу на своих мерседесах, а я как неприкаянный всё топчусь на месте. Между тостами вспомнили и Авторитета, и ещё каких – то друзей о которых Некрасов услышал впервые. Из разговоров выяснилось, что Аншуков после малолетки был призван в армию и служил на флоте целых три года. После армии он однажды летом на Чёрном море познакомился с Татьяной, которая в это время проживала вместе с родителями в Абхазии. В итоге влюблённые поженились, и у них в Москве родилась дочь. – Давайте выпьем друзья за родителей, – тяжело вдохнул Аншуков, и залпом осушил свой стакан. – За родителей!, – повторили гости, и тоже залпом дёрнули за воротничок. За тостом следовал тост. Татьяна едва успевала готовить, и подавать на стол. Ближе к вечеру позвонил маклер, насчёт квартиры. Батя записал адреса, и положил трубку. – Есть Фома две хаты. Одна под Москвой, – на электричке надо добираться, а вторая в Сокольниках, думаю последняя вас устроит. Там отдельная двухкомнатная квартира, с мебелью. Хозяева этой хаты горбатят на севере, и очень редко приезжают в Москву. Лучшего варианта, и не сыскать. Правда дороговато, но есть свои приимущества. Я мог – бы предложить свою дачу, но тоже далековато ехать. Завтра Татьяна найдёт кого – нибудь, чтобы прибрали там в Сокольнках, – полы помыли и прочее, а сегодня вы мои желанные гости. Вечером пришла единственая дочь Аншуковых, высокая неуклюжая студентка, какого – то вуза в столице. Любезно поздоровалась, и прошла к себе в комнату. – У неё сейчас контрольные работы, – в след дочери шепнула Татьяна, адресуя эту информацию, больше Некрасову, нежели Фоме. – Бедненькая, замучилась совсем. Учится хорошо, и родителей почитает. Витенька, мой золотой, денег на её образование не жалеет, и всё ей покупает. Недавно колечко купил дочке с бриллиантом, – просто оболденье. Пашка сидел за столом, и уже не слушал Татьяну. Его занимала сочная мясистая котлета, лежащая на тарелке, перед самым его носом, в которую он, никак не мог попасть вилкой, чтобы нанизить её, и забросить себе в рот. В голове, у нашего героя, шумел камыш, а на душе было тепло и уютно. Татьяна, друзьям постелила в гостиной. Смирнова в полной отключке на диван, а Фоме досталась самая обыкновеная раскладушка, на которой он ёрзал всю ночь, и вскакивал, как припадочный, чтобы утолить жажду. На следующее утро к Аншуковым забежал на минутку маклер. Взял у Фомы деньги за два месяца вперёд, а взамен оставил ему ключи от квартиры.