Эмилио Сальгари - На Дальнем Западе. Ловцы трепанга

И тотчас вслед за громыханьем камнемета джонка в последний раз вся содрогнулась и под напором прилива всплыла на поверхность воды.

— Поднять якорь! — крикнул капитан.

Ван–Горн, Корнелиус и Ханс уже подбежали к шпилю и в одну минуту подняли маленький якорь. Ван–Сталь перебежал на корму и стал у румпеля, а его команда маневрировала парусами, стараясь использовать всю силу попутного ветра.

Через несколько минут чудесно спасшаяся джонка, скользя по спокойной поверхности воды, уж пересекала залив Карпентария.

С бессильной злобой смотрели австралийцы на удаляющийся корабль. Они знали, что он не может двинуться с места и, не учитывая действие прилива, считали его своим со всем его грузом и людьми; только ружья и камнемет не давали им сейчас же овладеть всей этой добычей. Но опрокинув все их расчеты, прилив и попутный ветер унесли из–под их носа и корабль, и груз, и людей.

Они бегали вдоль берега, взбирались на кручи, грозили, кричали, потрясали копьями. Своими злобными криками они рассчитывали запугать капитана и заставить его отказаться от намерения высадиться в другом месте побережья. По их мнению, только для этого он и поднял паруса.

Но это были праздная беготня и бесполезный вой: джонка, подгоняемая все свежевшим ветром, быстро уходила из бухты.

Капитан держал курс на северо–запад к далекому Торресову проливу. Он рассчитывал выйти в Молуккское море и добраться затем до места своего отправления — острова Тимор.

Все показывало, что джонка ничуть не пострадала от того, что завязла в отмели. Хотя это и было судно китайской постройки, но оно устойчиво стояло на воде, несмотря на начинавшееся сильное волнение.

— Горланьте, скачите по берегу сколько вашей душе будет угодно — нас вы не увидите, как своих ушей, — приговаривал Ван–Горн, глядя, как беснуется на берегу дикая толпа. — Я не запрещаю вам проводить нас хотя бы до самого Торресова пролива.

— Ну, сейчас они уже не страшны нам, — задумчиво сказал Корнелиус, только теперь выказавший, какой страх внушали ему туземцы.

— Нам–то они уже не страшны; но они могут похвастаться хорошей добычей. Бедные малайцы! Никому уж теперь не спасти их. Да, если бы не их невоздержанность, спаслись бы все, и мы вывезли бы из бухты немалый груз трепанга, — отозвался Ван–Сталь.

— Как ты думаешь, доберемся мы до Тимора?

— Что же нам помешает? — ответил Ван–Сталь. — Правда, нас только пятеро, но с перестановкой парусов джонки мы как–нибудь справимся. Только пройди мы Торресов пролив, и нам больше нечего бояться. А пролив опасен: в нем множество коралловых рифов и островков.

—Плохо только, если нас захватит буря Ван–Горн, мне кажется, что там на юге, в глубине залива, собираются тучи? — добавил капитан.

— Правда, — сказал Ван–Горн, хмуря брови. — Ночью нужно ожидать сильного ветра. Ничего: джонка выдержала уже не одно испытание, и с ветром она справится.

— Я не спорю с тобой, Ван–Горн, «Хай–Нам» — крепкая посудина. Но если буря продлится долго, нам несдобровать. Киль китайских судов не очень–то надежен.

Все джонки, и большие, которые китайцы называют тс–ао–ш–ван , и маленькие — ту–менг или та–ию–ш–ван , по большей части никуда не годятся. Это такие утлые суденышки, что в одном только Кантонском морском округе гибнет, говорят, на джонках ежегодно несколько тысяч человек. Пускаясь в плавание на джонках, так слабо сопротивляющихся частым в Китайском море ураганам, люди гибнут на них тысячами.

—Не очень–то это утешительно для нас и для «Хай–Нам», — сказал Корнелиус.

— Я уже вам говорил, что «Хай–Нам» — счастливое исключение, — успокоил его Ван–Горн. — Она хорошо оснащена и слушается руля. Вы сами понимаете, что капитан Ван–Сталь не взялся бы командовать никуда не годным судном.

—Эй! Ван–Горн, — прервал его голос капитана, — тебе не кажется, что джонка немного кренит на правый борт?

Вопрос капитана неприятно удивил Ван–Горна. Он окинул быстрым взглядом палубу: джонка действительно слегка кренила на правый борт, тогда как по положению парусов крен должен был быть на левый.

— Странно, странно, — пробормотал Ван–Горн. — Можно подумать, что у нас в трюме большой балласт и он перекатился с места на место. Но мы оставили всего одну тонну, откуда же этот крен?

— Ну что, Ван–Горн? — раздался опять голос капитана.

— Ничего не понимаю: крен действительно на правый борт; можно подумать, что джонка охромела или у нее вырос горб.