Артур Аршакуни - Память воды. Апокриф гибридной эпохи. Книга вторая

– Расскажи, Тит, – попросил Бибул. – Это-то можно рассказать…

– Расскажи, расскажи ему, – сказал Пантера.

Мне самому интересно.

– Да ладно, что там рассказывать, – протянул Тит, довольный, однако, вниманием к себе.

– Сколько ты пробыл на арене? – спросил Пантера.

– Семь лет, три месяца и восемь дней, – сказал Тит, – и каждый день, прожитый на арене, стоит перед глазами.

– Страшно было? – Бибул подвинулся ближе.

– Страшно? Нет, чего мне бояться? – Тит поднял руки и повертел кулаками, похожими на два обломка скалы.

– Там – смерть, и здесь – смерть, – сказал Пантера.

– Нет, Пантера, – Тит покачал крупной шишковатой головой. – Это разные смерти… Вот вам бывает страшно в бою?

Бибул пожал плечами, смущенно засмеявшись, и начал наполнять чаши снова.

– Не знаю, – Пантера прищурился и сплюнул. – Просто я в бою ненавижу того, кто стоит передо мной и хочу его уничтожить. Вот так. Враг есть враг. Он – тебя, или ты – его. По-моему, справедливо. А что, у вас разве не так?

– А на арене перед тобой – твой друг, – сказал, качая шишковатой головой, Тит, – друг, с которым ты спишь в одной казарме, ешь в одной столовой и делишь один кувшин вина на двоих. Он не лучше и не хуже тебя, он просто твой друг, но ему не повезло, и он лежит на арене и смотрит на тебя, а ты смотришь на ложу, где сидит распорядитель боя… Ты даже не видишь его руки, но по реву толпы все понимаешь и поворачиваешься к своему другу. Он тоже все понимает и больше не смотрит на тебя. Просто сегодня – его черед. А твой черед, может быть, настанет завтра.

Тит помолчал немного, потом глухо сказал «Salve» и выпил. За ним молча выпили остальные.

– А я… – волнуясь, начал Бибул. – Я смог бы стать гладиатором? Заниматься, чтобы стать сильным?

– Не знаю, сынок, насчет занятий, – сказал Тит. – Сильным? Важно ведь не что у тебя снаружи, а что внутри. А вот Пантера смог бы. Идеальный гладиатор!

– Он же… Он же слабее тебя, Тит, – удивился Бибул.

Выпитое вино лишило его привычной сдержанности.

– Нет, – медленно протянул Тит, качая головой, – сила не главное. У Пантеры внутри вместо души – тяжелый римский меч. И я бы очень не хотел сойтись с ним на арене цирка.

– Ладно, Титус, заканчивай, – сказал Пантера, – а то у меня закружится голова и я все-таки затребую себе лавровый венок! – он щелкнул пальцами. – Бибул!

Бибул, не дожидаясь продолжения, снова наполнил чаши.

– Скажи, Тит, – снова спросил он, – а ты не хотел бы вернуться на арену? Ведь здесь, в Страбонисе, тоже есть цирк 8 8 В подражание Августу Иродом Великим были построены в Страбо- нисе статуи Юноны, самого Августа, ипподром и цирк для гладиаторских боев. , и ты там никого не знаешь…

– Я знаю себя, Бибул, – просто сказал Тит и покачал головой.

– Тит, – хитро сощурившись, начал Пантера, – тебе не кажется, что наш ребенок, едва научившись ходить, хочет попасть в гладиаторы?

– Я не ребенок! – крикнул Бибул обиженно.

– Согласен, ты не ребенок, – сказал Пантера, – ты еще просто молокосос. Жалко, что мы не захватили с собой молока для тебя, – Пантера откровенно развлекался, – к сожалению, так и быть, придется тебе налить вина в свою чашу, как и всем.

Послышалось только шумное дыхание Бибула.

– Ты не понял? – удивился Пантера. – Я сказал налить вина, а повторять дважды я очень не люблю.

Бибул наклонил кувшин дрожащей рукой, проливая вино мимо чаш.

– Э! – сказал досадливо Пантера, перехватывая кувшин. – Наш мальчик, кажется, уже пьян, хоть он и Бибул 9 9 Бибул (лат.) – пьяница, от «bibo» – «пить», «выпивать». .

– Я не пьян, – возразил Бибул.

Нижняя губа его еще больше вздулась.

– Вот так, Титус, – вздохнул Пантера, подмигивая Титу, – ну и пополнение мы получили! Нынешняя молодежь, оказывается, вовсе не умеет пить, а мечтает о гладиаторских боях.

– Надо сначала стать мужчиной, – согласился Тит.

– Ну, об этом мы вообще промолчим! – Пантера снова подмигнул Титу. – Знаешь ли ты, друг мой Титус, что свежеиспеченный новобранец нашего прославленного… гм, Второго легиона мечтает об арене цирка, притом до колик боясь женской юбки!

– Я не боюсь юбки! – крикнул Бибул, покраснев. – Ни юбки, ни рубахи.

– Откуда ты знаешь, Пантера? – удивился Тит.

– Ну, конечно, – Пантера наслаждался замешательством Бибула. – Юбки ты не боишься… Ты боишься той, на ком эта юбка.

– Никого я не боюсь! – снова крикнул Бибул. – Ни светловолосых, ни темноволосых, ни рыжих! – он посмотрел на ласково кивающего ему Пантеру и добавил: – Ни белокожих римлянок, ни загорелых иудеянок, ни смуглых савеянок.