Юрий Пахомов - Трагедия в крепости Сагалло (сборник)

© Пахомов Ю., 2019

© ООО «Издательство «Вече», 2019

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2019

Сайт издательства www.veche.ru

Я сидел на табурете у стойки и перелистывал «Нью-Йорк таймс». Газетами я успел запастись во время пересадки в Каире. Мир, как обычно, трещал по швам: войны, теракты, перевороты, экологические катастрофы, извержения, наводнения. На этот раз все внимание было уделено болезни АИДС или СПИД. Крупным планом портрет доктора Монтанье, выделившего вирус, вызывающий болезнь. С Монтанье я знаком, не раз встречался в институте Пастера в Париже на разных конгрессах и симпозиумах.

Сенсация – голливудские актеры отказываются сниматься в фильмах, где есть сцены с поцелуями – вирус СПИД якобы обнаружен в слюне. Священник из Филадельфии утверждает, что СПИД – кара Господня, которую Бог насылает на адамово племя за разврат. Названа точная дата конца света.

Если предсказание сбудется, я не успею отгулять очередной отпуск.

– Что-нибудь опять пишут об этой ужасной болезни, сэр? – спросил бармен. – Говорят, что СПИДом болеют наркоманы и гомосексуалисты.

Бармен принадлежит к народу луо. Луо своим юношам удаляют два зуба на нижней челюсти, считая, что так красивее. В конце концов, это их дело.

В баре столичного аэропорта я был единственным белым, и бармен, по-видимому, считал необходимым меня развлекать. Английским он владел вполне сносно.

– Должен вас огорчить, болеют и женщины, и даже дети.

– О-о! – Бармен со страхом уставился на меня. – Еще джин?

– Благодарю, лучше кофе. Я слышал, у вас превосходный кофе.

Эту чепуху я повторяю в каждом баре во время поездок по Африке. Действует безотказно. Африканцы на редкость честолюбивы: если вождь, то великий или самый великий, бык – самый быстрый, танцор – лучший в мире.

И без того круглое лицо бармена еще больше расплывается от удовольствия.

– О да, сэр, кофе с плантаций Нгоронгоро. Лучший в мире кофе.

В прошлом году я пересек на автомобиле кратер вулкана Нгоронгоро. Кофе там, на вулканических почвах, действительно вырастает отличный. Арабика.

…Снимок вируса СПИД. Превосходная работа японских коллег. Что делает сенсация! СПИДом болеют пока несколько тысяч человек, а ежегодно от тропической малярии умирают сотни тысяч, от голода – еще больше. И ничего, обычное дело. Но СПИД – сенсация, человечество напугано неотвратимостью исхода.

Провидение лишает человека естественной защиты. Конечно, тут не обходится без дьявола, утверждает священник из Филадельфии. Конец двадцатого века, человек на Луне, с помощью генной инженерии можно сделать что угодно. Парадокс. Чем этот святоша дальше ушел от скотовода-масая из Кении, который верит в тотем и пьет молоко пополам со свежей коровьей кровью?

Я закурил, прислушиваясь к шелесту пальмовых листьев. Под крышей ворковала лесная горлинка.

– Как кофе, сэр?

– Превосходен.

Бармен светится от удовольствия. Но в его глазах вспыхивают и гаснут искорки пристального интереса. Нередко такие типы сотрудничают с Интерполом или службами безопасности. Любопытно, что он обо мне думает? Важный международный чиновник… Что ж, на мне светлый костюм, сшитый в Лозанне, галстук как раз нужных тонов, дорогой атташе-кейс, на руке часы солидной швейцарской фирмы. Принимает, скорее всего, за англичанина. Я белобрыс, довольно высок ростом. К тому же ношу пышные рыжие усы. Если бы сейчас меня увидел мой дед, охотник-промысловик Никифор Федорович Еремин, он бы с досадой плюнул мне под ноги. Когда в шестьдесят третьем я на перекладных добрался до родной деревни Онорино, дед хмуро оглядел меня и спросил с издевкой: «Што, Степка, в исподниках-то сподручней ходить?» Я пытался объяснить, что на мне не кальсоны, а джинсы, да к тому же фирменные, дед сердито кашлял и ворчал: «Однако верно, от долгов в таких штанах бегать сподручнее».

То, что я стал врачом, дед еще пережил. «Доктор – дело хорошее». Но он никак не мог взять в толк, почему я не лечу людей, а шастаю по тайге, ловлю полевых мышей и собираю с них клещей и всякую нечисть. Когда я поступил в аспирантуру, он окончательно махнул на меня рукой, полагая, что род Ереминых – охотников и звероловов – кончился, коли единственный внук, последнее семя, уехал в Москву, поменяв мужскую работу на баловство. Дед Никифор почему-то считал, что я буду ходить по квартирам и травить мышей.