Юрий Молчанов - Душа дьявола

Прошло несколько лет их счастливой совместной жизни. В стране начался кризис. На предприятиях происходило сокращение штатов, а некоторые стали закрываться. Иосиф Власов попал по сокращению штатов. Оставаясь безработным, отчим превратился в тирана. Мало уделял внимания приёмному сыну, уклонился от воспитания.

Дома начались частые скандалы, всё это происходило на глазах у ребенка. Каждый раз, матери делалось невыносимо. Прежде как-то не замечала грубых повадок мужа, пошлости его шуток, пристрастия к водке и картам, частых побоев – считала, что все мужчины ведут себя так, женщины должны с этим мириться. Она мирилась.

Наплакавшись от обид, побоев и оскорблений, проклинала свое замужество, вспоминала, как лучшую пору своей жизни, девичество.

Когда в доме всё идёт своим чередом, если слышится смех и шутки, все сыты, то, право, не на что жаловаться.

Понемногу распутство Иосифа вошло у него в привычку, теперь оно стало чем-то обыденным, как питье и еда.

Никто не знал, сколько горьких слез пролила Лена. Но муж не внимал речам её, грубо отталкивал. Несчастная женщина с поникшей головой, горящими от негодования глазами выходила из комнаты.

Они разошлись.

А может лучше, что уходит? Разве имел право заставить ее и дальше нести мученический крест, преодолевать тяжкий путь?

Сначала продали обстановку. Еще быстро можно было самим найти покупателей, желающих приобрести мебель, привезенную издалека. Сама запирала двери опустевших комнат, куда уже не приходили гости. Но по-прежнему приходили равнодушные люди, увозили вещи: зеркала, в которых отражались счастливые образы славных времен, кресла, софы, где отдыхали, устав после вечеров, проведенных в обществе самых близких друзей, стулья, столы, за которыми сидели самые близкие гости. Бра, канделябры, при свете которых велись блестящие беседы. Одним словом, все, что дарит столько наслаждения во время отдыха.

Получив развод, отчим, несмотря на данное слово, прекратил денежную помощь бывшей семье. Сначала еще платил за квартиру, затем кончилось и это.

Новая жена отчима работала, неплохо зарабатывала, Иосиф Власов занимался домашним хозяйством.

Мать Дмитрия работала много. Время на воспитание сына у неё почти не было.

За Дмитрием стали подмечать разные странности. Любил до крови ущипнуть товарища или тайком стукнуть ногой кошку.

Сначала, когда Дмитрия обижали, он плакал. Однажды при драке получил сотрясение мозга, что повлияло на его психическое состояние. Потом научился давать сдачи.

Однако постепенно над семьей Власовых стали собираться темные тучи. Дмитрий – хороший добрый мальчик – становился озлобленным, замкнутым. А началось с того, что он познакомился с ребятами постарше, для которых драки и кражи были обычным делом.

Мальчик пытался им во всем подражать – занялся борьбой, а свой авторитет среди сверстников решил утверждать кулаками. Свел знакомство с преступным миром, усвоил воровской жаргон, посещал притоны. Часто где-нибудь в воровском притоне проводил довольно много времени в обществе, карманников и проституток. Жадно выслушивал рассказы об их похождениях, при нем происходил дележ барышей, обсуждались и вырабатывались планы новых ограблений.

В школе влюблялся в красивых девочек с необычными для его слуха именами, например, как Карина, Есфирь, Изольда, – они были из обеспеченных семей, поэтому отвергали его ухаживание – это приводило мальчика в ярость, порой и в истерику.

Дмитрий книги читал в основном про криминал и фантастику.

Познакомился с компанией воров и бродяг. Маленький обжора Вадим Баранов; отчаянный игрок в карты, беззубый, как старик; Костя Козлов, квартирный вор Кирилл Замков. Они были как вьюны, верткие, наглые, хищные, эти пареньки из одной гоп-компании. Жили здесь, на рынке, как в «шалмане». У них водились папиросы, конфеты, вино, карты и деньги. Они делились с Дмитрием. Как не отведать шоколадку, не раскурить душистую сигарету, не попробовать копченой колбасы. Взамен ничего не просили, но однажды Кирилл сказал:

– Пойдешь сегодня с нами.

Вечером они ехали в электричке, шли по ночным улицам, потом пришли в комнатку, освещенную светом ста пятидесяти ватной лампой. Сидящий на диване высокий человек, которого все звали Игорем – с костистым лицом, глазами тяжелобольного, с татуировками на пальцах обеих рук, – говорил им негромко: – Все добро на земле, ребята, должно быть поделено поровну.