Ваган Арутюнов - Сирена. Роман

Исаак поставил друга на землю друга и, оправив на нем одежду, рассмеялся так чисто и раскатисто, что его смех волной счастья качнул сердце Джонатана, и он закатился таким же радостным смехом. Оба смеялись до слез и так заразительно, что даже таксист присоединился к ним.

Исаак подхватил чемодан друга из рук таксиста, Джонатан щедро расплатился, и друзья направились в его дом.

– Ты не забыл, что у тебя тут есть спальня? – Джо хлопал Исаака по плечу, словно желая убедиться, что тот действительно здесь и не исчезнет как призрак.

– Помню-помню, дружище! – растроганно отозвался Исаак.

– Нет-нет, ты совершенно не изменился! – крикнул Джонатан другу, с разбегу нырнувшему в прохладное утреннее море.

Тот, конечно, в шуме прибоя его не услышал. Джонатан не последовал примеру Исаака, он лишь плюхнулся на песок у места, где вчера вечером они, ведя приятную беседу, возвели из песка на берегу моря, как в детстве, свои бастионы. Как и раньше, от крепости Джонатана не осталось и следа, а от цитадели Исаака уцелела хоть и потерявшая форму, но все же вполне узнаваемая башня, из ее верхушки даже торчала палка, на которой вчера развевался флаг из водорослей.

– Прыгай сюда, не будь неженкой! – послышался жизнерадостный призыв. – Ну же, Джо!

Тот нехотя скинул с себя майку и шорты и последовал за другом. Он не был таким решительным, как Исаак, который любил дать встряску своему организму, и заставил себя мгновенно очутиться в прохладной воде, чтобы не повернуть назад под действием холода, входя в воду постепенно.

Люди – разные. Одним быть решительными помогает надежда на будущее, другим – стремление избежать нежелательных последствий. Одни ныряют в воду с закрытыми глазами, другие хотят насладиться увиденным, зрелище собственной победы толкает их на новые подвиги, и кто из них герой, решать каждому. Однако оказавшись в воде, друзья уже не отличались друг от друга в озорстве, они вспомнили все свои детские забавы. Со стороны это могло показаться излишним ребячеством, но силы, сдерживаемые Джонатаном все последние годы, вдруг вырвались наружу, оставив рассудительность вместе с майкой и шортами на песке у воды. Детство с его необузданностью в веселье будто вновь вернулось к нему, даже Исаак заметил это, но не подавал виду, а лишь подыгрывал товарищу, стараясь не отставать от него в дурачествах. Он догадывался, что это, возможно, последний раз, когда Джонатан дал свободу своему скованному приличиями, статусом и прочими кандалами духу.

Когда Исаак, вдоволь нарезвившись, почувствовал, что напор страсти у Джонатана спадает, он первым, тяжело дыша, выполз на берег. Тогда Джо позволил себе последнюю выходку: крепко ухватив друга за щиколотки, потащил его назад в море. При этом широкая грудь Исаака стерла остатки вчерашней твердыни. Джо, довольный, что насладился ребячеством, стоял по колено в воде. Его грудь вздымалась, наполняясь свежим утренним морским воздухом. Казалось, он вдыхал саму жизнь – ту, что в детстве дарит нам ощущение бесконечности и счастья.

– Ну же, не сдавайся, давай еще раз поборемся! – тормошил он друга.

Но Исаак, понимая, что это последний рвущийся из-за пелены разума возглас детства, решил на него не реагировать: пусть останется в душе Джонатана чуть-чуть недопитого вина, этой закваски. Кто знает, может, когда-нибудь она вновь найдет выход.

– Нет-нет, я сдаюсь, Джо… – Исаак похлопал ладонью по песку, давая понять, что признаёт себя побежденным.

Джонатан, удовлетворенный собой, вышел из воды и растянулся на песке рядом с другом.

Отдышавшись, друзья оделись и побрели к дому.

– Знаешь, Исаак, я хочу тебя поблагодарить, – сказал Джонатан.

– За что? – удивился Исаак.

– За то, что ты сохранил себя, остался самим собой, а в тебе и частичка моей души – той, что была когда-то. Я вновь себя почувствовал тем самым мальчишкой, а не профессором, преподающим политическую философию…

Слова Джонатана произвели непредвиденный эффект, обратный тому, которого можно было ожидать. Улыбка и свет в глазах Исаака исчезли, словно смытый морем песочный замок. Застывшая форма улыбки теперь больше походила на болезненную. Джонатан не сразу почувствовал изменение в настроении друга и продолжал вспоминать разные истории из их детства.

– А помнишь, когда нам было лет по девять, в то лето еще родители приезжали…

Джо рассчитывал, что Исаак непременно вспомнит тот редкий случай, когда приезжали родители. Ведь, как правило, здесь отдыхали вчетвером: они оба, мистер Самюэль и бабушка Айрис.