Михаил Шторм - Сердце Арктики

– Я беседовал с компетентными людьми, – продолжал Алекс. – В нашей гималайской группе было два полярника. Они предупредили, что самолет не всегда может совершить посадку в указанном месте. Торосы, промоины, ураганный ветер. Летом в Арктике возможны оттепели, когда температура поднимается до минус шести, например, и тогда на льды опускается густой туман. А потом опять морозы. Ребята рассказывали, как наводили ледяные мосты через полыньи между дрейфующими льдинами. Это крайне опасно. И мы не сможем захватить ни лодок, ни спасательных жилетов, иначе на нарты не поместятся предметы первой необходимости.

– Саша, – с чувством произнес Быков. – Нам с тобой никакие опасности не страшны, верно? Мы в любом случае прорвемся.

Алекс внимательно посмотрел на него и сказал:

– Мы-то прорвемся, Дима. Но не забывай, что с нами будут еще четыре участника, двое из них – женщины. Я за них в ответе. Поэтому спрашиваю тебя: готов ли ты беспрекословно выполнять все приказы и соблюдать любые меры безопасности, которые понадобятся? Это не шутки, Дима. Человек вправе рисковать только своей собственной жизнью, но никак не чужими…

Согласившись с этим, Быков заметил, что за беседой они не заметили, как сошли с тропинки и очутились по пояс в воде, которая к тому же стремительно прибывала. Он хотел сказать об этом спутнику, но не сумел выдавить из себя ни звука. А в воде, откуда ни возьмись, появилось множество красных пиявок, которые одна за другой впивались в ноги Быкова. Алекс куда-то пропал. Вместо него в воде плескалась совершенно голая девушка с зелеными волосами. Он испугался, что его могут заподозрить в нехороших намерениях…

И проснулся.

Тело ныло от неудобной позы на твердом лежаке, шея затекла. Повозившись, Быков отправился досыпать под теплым покрывалом. Согреваясь, он напомнил себе, что скоро очутится среди ледяных торосов и снежных сугробов. Мысль эта вызвала у него счастливую детскую улыбку. Давненько он не бывал у черта на куличках. Настало время хорошенько встряхнуться.

Звонок застал Быкова за праздничным столом. Одна знакомая пригласила его к себе домой на день рождения. Все его усилия перенести мероприятие на какую-нибудь нейтральную территорию не увенчались успехом. Элла не хотела ни в ресторан, ни в кафе, ни просто прокатиться за границу по путевке выходного дня. Чего только Быков ей не предлагал: и Париж, и Милан, и Стамбул – все напрасно. Элле хотелось видеть его у себя на даче. За одним столом с любимыми родителями и братом.

Быков решил, что пришла пора проявить твердость характера и отказаться. Начав встречаться, они условились, что не планируют связывать свои жизни узами брака. Некоторое время Элла соблюдала уговор, но потом принялась все настойчивее зазывать Быкова в гости, находя все новые и новые предлоги. И вот теперь день рождения. В середине апреля, хотя ему помнилось, что Элла утверждала, что по гороскопу она Скорпион. Это напрягало. Быков чувствовал, что его заманивают в западню, откуда потом не вырвешься.

– Нет! – заявил он.

– Да! – сказала Элла и опрокинула его на себя.

Женщины знают, как и в чем уступить, чтобы получить свое. В назначенный день и час Быков выбрался из такси с объемистой охапкой роз и окунулся в семейную атмосферу. С головой. Как в трясину или прорубь.

Были долгие посиделки с отцом Эллы, пока разрумянившиеся женщины накрывали на стол. Был короткий, но достаточно неуклюжий разговор с ее младшим братом, позиционировавшим себя как хипстер. Этого хипстера обучить бы азам блатного жаргона, годик подержать в Одессе, а потом перевести на молодежный сленг так резко, чтобы он ничего толком не запомнил. Кстати, молодой человек подтвердил подозрения Быкова в том, что день рождения фальшивый, потому что не смог толком объяснить, кто и что подарил его любимой сестре.

Застолье оказалось мучительным. Обилие блюд и напыщенных тостов, не очень тонкие шутки и еще более толстые намеки на то, что некоторым пора создавать семью и думать о потомстве. Невероятная смесь из шампанского, коньяка и красного вина. Отсутствие салфеток на столе. Блудливые пальчики Эллы, трогавшие Быкова там и сям под покровом развесистой скатерти.

И вот, когда наступило тупое оцепенение, означающее покорность судьбе, раздался спасительный звонок.

– Это по работе! – быстро сказал Быков и выскользнул из-за стола.

Уединившись под цветущей яблоней или сливой – в общем, под деревом с пахучими белыми цветочками, – он ответил Алексу.