Лео Шульман - Мелкий лавочник, или Что нам стоит дом построить. Роман-биография

В Серебрянске не было очередей. В большом и красивом городе в них проходило полжизни. Но и тут все было по справедливости. Без очереди не пускали никого – ни ветеранов, ни инвалидов, ни даже матерей-одиночек, и товара отпускали не больше двух штук в одни руки.

Всего остального в Серебрянске тоже не было.

Ели клопы, причем ели везде, где бы Вилен ни жил. Поражало обилие ненормальных, увечных и убогих, особенно много их было на Кошкином острове. Такой их концентрации в одном месте не было даже на знаменитом острове Манхэттен, который Вилену удалось посетить в далеком будущем.

Пили в Серебрянске в вишневых садочках около хат. Те, у кого были только хаты без вишневых садочков, ходили в заброшенный парк у речки Серебрянки, в ресторан «Пенек». Там они вставали в кружок у пенька, к ним подходила старушка с кошелкой, вручала каждому по соленому огурцу, кусочку черного хлеба, отходила в сторонку и тихо ждала, когда бутылки станут пустыми.

В большом и красивом городе все это заменял «ресторан-подъезд», или, по-местному, «ресторан-парадная», в лучшем случае «ресторан-пивной ларек», рядом с которым обязательно была парадная. Если в ресторане «Пенек» было достаточно отдаленных деревьев, за которыми можно было избавиться от излишков выпитого, то в парадной, какая бы она ни была большая, дальше лифта или лестницы деться было некуда. Запахи в парадных стояли более чем неприятные. Причем выпивали и избавлялись от излишков выпитого в парадных все слои общества – от пролетариев и студентов до творческой и технической интеллигенции. А что было делать? Не дома же с друзьями пить.

Иногда, конечно, правда, очень редко жители Серебрянска и великого города ходили в настоящие рестораны и городские туалеты. Конечно, ресторанное и туалетное дело в великом городе было поставлено неизмеримо лучше, чем в Серебрянске. Туалетное дело превосходило семикратно, потому что в Великом городе было аж семь общественных туалетов – два на Главном проспекте и пять на пяти вокзалах, а в Серебрянске ни одного. Превосходство в ресторанах было многократное. В Серебрянске был всего один ресторан.

По коммуналкам большой и красивый город тоже превосходил Серебрянск многократно. В Серебрянске коммуналок не было. В коммуналках большого прекрасного города Вилен бывал, но не жил, иначе сказка о большом прекрасном городе была бы похоронена навсегда.

Еще у города была очень справедливая пролетарская кухня, точнее, еда. После гоголевского украинского изобилия, которому Вилю подвергала его мама, домашняя еда горожан была скудной, полуфабрикатной и невкусной.

Чтобы ее как-то улучшить, горожане в массовом порядке ходили по грибы.

Массовое хождение в леса по грибы было Вилену тоже непривычно, он каждый раз боялся заблудиться и изводил рискнувших взять его с собой горожан криками «Ау» и вопросами о каждом увиденном грибе. Большинство увиденных Виленом грибов оказывались поганками. Так и не смогла пристать к Вилену прелесть грибной охоты.

Правда, соленые, маринованные, а уж тем более жареные грибы с жареной картошечкой, не говоря о грибных супах, приготовленных друзьями грибниками, Вилен уплетал за обе щеки.

Было еще много других мелких неудобств и непривычностей.

Например, собаки. В Серебрянске собаки жили в собственных домиках, называемых будками, бегали по двору на цепи по проволоке и злобно облаивали всех неизвестных входящих во двор и даже пытались на них наброситься. Зачем нужны были собаки в красивом необыкновенном городе, Вилен не понимал. И так народу было кругом невпроворот, а тут еще собаки. Жили в городе собаки вместе с людьми в их отдельных и коммунальных квартирах, много ели, много гадили и ничего не охраняли. На улицах им разрешалось носиться где попало, гадить где попало и облаивать кого попало. Пришлось Виле привыкать ко всему новому и непривычному.

И со временем Вилен тоже начал делать замечания в общественном транспорте, бороться за чистоту рядов очереди, пить в парадных, полюбил селедку в горчичном соусе, сельдь рубленую и даже стал закусывать водку бутербродами с балтийской килькой. Стал обедать пельменями и котлетами фабричными и ужинать колбасой любительской разваливающейся в руках еще до того, как ее начинали резать. Воспитательные замечания и другие попытки призвать Вилена к порядку стали отскакивать от него, как мяч от плохого футболиста. И к окончанию первого курса он стал хоть и временным, но примерным горожанином. Только избавляться от излишне выпитого в парадных было выше его сил, он и около речки Серебрянки никогда этого не делал.