Мария Фомальгаут - Ключи от ландышей

Повторяю.

Медленно.

С нажимом.

– Откуда. Вы. Знали.

Замахиваюсь топориком – не над ним, над ним бесполезно, над инструментом, ну-ка, ну-ка, посмотрим, что ты на это скажешь…

Бледнеет.

Падает на переломанные колени, распластывает по паркету переломанные крылья. Делаю знак палачам:

– Оставьте, оставьте… он скажет… он все скажет… Итак, еще раз, я повторяю свой вопрос: откуда вы знали, что мы атакуем Цитадель сегодня… если мы сами до сегодняшнего утра не знали этого?

– …понимаете… тут все просто, – оглядываю палачей, которые смотрят на меня с подобострастием, – есть люди, для которых физическая боль ничего не значит, вы можете выкручивать им крылья, клещами ломать клюв, вытягивать глаза… нет смысла. Но если вы возьмете что-то очень ценное для этого человека, все изменится… он будет на коленях умолять, чтобы вы не громили инструмент… Я тоже почти подумал, что ошибся, – он не дрогнул, когда я ломал его хитромудрые приборы… но когда я взялся за скрипку, все переменилось… Теперь я понимаю, есть инструменты, которые можно починить, но есть уникальные в своем роде вещи, которые не восстановишь…

– Это да… но что он сказал вам?

– А, ну да, самое главное…

– …я вижу будущее.

– Я догадывался… для меня это не откровение. Мне гораздо интереснее знать, как именно вы его видите.

Вместо ответа он показывает на причудливый прибор, трубку на подставке, трубу, которая вертится во все стороны туда-сюда…

Заглядываю в трубку, – по тихому смешку пленного понимаю, что меня ждет фиаско. Так и есть, вижу глухую стену в окуляре, ничего больше.

– Э нет, не так… это надо в башню… откуда вы это притащили…

Киваю:

– Без проблем, отнесем в башню… дальше что?

Снова тихий смешок:

– Боюсь, без меня вы ничего не сделаете.

Фыркаю:

– Значит, сделаем с вами.

Делаю знак своим, чтобы подхватили пленного оракула – ага, все-таки взвыл от боли, все-таки застонал. Думаю, переживет он вообще восхождение на башню или нет, или нужно перевязать раны, здесь, сейчас, или ничего, подождет, потерпит…

…потерпит…

– …вот сюда… к окну… да позвольте, я сам…

Смотрю на него недоверчиво, такому ничего не стоит разбить причудливую трубу и перерезать себе горло осколком – нет, плохо я его знаю, рука у него не поднимется ломать ценнейший прибор – насчет его горла я не уверен…

– Вот… вот… теперь смотрите…

Заглядываю в трубу, не сразу понимаю, почему я вижу башню с огромными окнами – ведь трубка направлена почти вертикально вверх – почему клетчатый узор, как на нашей башне, почему я вижу человека с одним крылом – он смотрит в причудливую трубку на подставке, почему я вижу еще одного человека за его спиной, человека со сломанными крыльями, человека в оковах, которые, впрочем, не мешают ему размахнуться, и…

…разворачиваюсь.

Бью нападающего – как учили, промеж рогов.

Падает с протяжным хрипом, добавляю еще несколько ударов.

– Смешной вы человек… сами же дали мне трубку, в которой видно настоящее, а теперь…

Он отфыркивается, откашливается, обреченно смотрит на меня.

– В-верно…

– Ну, хорошо, это настоящее… а будущее покажите, будьте любезны?

– Сейчас… настрою…

– И чтобы без глупостей.

Он бормочет, что в нашем деле не может быть никаких глупостей, выверяет что-то, ищет в бесконечном небе…

– …вот… здесь…

Звоню в колокольчик, подзываю стражников, чтобы попридержали не в меру ретивого пленника, смотрю в стекло – чувствую, как ёкает сердце.

Я вижу темноту ночи, подсвеченную факелами, я вижу башню с клетчатым полом, я вижу Цитадель, которая только сегодня наконец-то стала нашей, я вижу полчища врагов, окружающих крепость – войска, войска и войска, орды, орды и орды, осатаневшие от ярости, что у них отобрали бесценную святыню крепости.

Спрашиваю:

– Когда это случится?

– Сегодня ночью.

Вскакиваю – нельзя терять ни секунды, надо сообщить всем, всем, всем, скорей, скорей, скорей – еле успеваю спохватиться, кивнуть стражникам, чтобы перевязали пленному раны…

– Мне нужен исход битвы.

Смотрю на него – пристально, в упор, спрашиваю:

– Мне нужен исход битвы.

Эти слова хочется произнести вкрадчивым шепотом – не получается, потому что шум сражения проникает даже сюда, в высокую башню…

– Сейчас… сию минуту… – он снова смотрит в хитромудрый прибор, бледнеет, – чер-р-рт…

– Что такое?

– Сейчас… сейчас… найду…

– Потеряли? Ну и хороши же вы, ничего не скажешь…