Эль Берг - Живущие во мраке. Хроники Перворожденных

Валерия хотела что-то возмущенно сказать, но к своему полнейшему изумлению поняла, что не может произнести ни слова. К тому же, ее тело отказалось ей повиноваться, что перепугало ее еще больше. Тем временем, Торгрейн сделал надрез на своей руке, пока Валерия стояла рядом в полнейшем оцепенении, и зажал руку в кулак, чтобы окропить чашу своей кровью. Затем он соединил их ладони вместе так, чтобы кровь человека и Перворожденного смешалась в их венах.

Девушка наблюдала за ритуалом, как завороженная. Иногда ей казалось, будто она видит себя со стороны – бледную, застывшую, под руку с еще более бледным мужчиной, навязавшим ей брачные узы. Гематехнолог обошел стоящую перед ним пару несколько раз, нашептывая что-то себе под нос, а затем произнес:

– Вот эта женщина, что станет твоей женой. Согласен ли ты произнести священные обеты, чтобы кровь твоя не была пролита напрасно. Знаешь ли ты, ради чего пролил свою кровь и с кем разделил ее?

Торгрейн посмотрел на Валерию. Она была напугана до смерти, но при этом всячески демонстрировала отсутствие паники, выставляя подбородок вперед и глядя на него с гордым вызовом человека, понимающего свое положение, в котором он, однако, не распоряжается своей судьбой. Момент истины настал. И он твердо, решительно сказал:

– Я знаю. И потому беру эту женщины в жены, чтобы она разделила со мной мою жизнь и судьбу.

Старик обратился к девушке:

– Вот этот мужчина, что станет твоим мужем. Принимай его таким, каким он был создан и укрепляй Великий Союз, ибо он станет вести тебя отныне и ему ты доверишь свою жизнь и судьбу, чтобы он мог доверять тебе, как самому себе. Согласна ли ты?

Валерия пришла в негодование. Женская и мужская клятвы отличались, как день и ночь. Он словно делал ей огромное одолжение, милостиво согласившись взять ее в жены. От возмущения слова застряли у нее в горле. Пауза затянулась. Эйнгард видел, что она сердится из-за клятвы, но ничего не мог поделать со сложившимися традициями. Такова уж была их участь: мужчины – руководить и направлять, а женщины – следовать и поддерживать. Он тихо произнес:

– Ну, же, Валерия. Это старинная клятва верности. Ее произносят все Перворожденные, вступающие в брак. В этих словах нет ничего постыдного. Я жду.

Она с ненавистью посмотрела ему прямо в глаза. Ее брови сошлись на переносице и ему показалось, что она сейчас пустится бежать прочь, чего ему совсем не хотелось, ведь в таком случае ее пришлось бы вернуть и заставить произнести слова. Поэтому он был рад, когда Валерия разжала плотно сомкнутые губы и выдавила:

– Согласна.

Уолтер опустил два бокала в чашу и протянул Валерии и Торгрейну, со словами:

– А теперь испейте саму Жизнь и пусть она крепко прорастет в вас обоих, навеки скрепив священный союз нерушимостью и силой.

Валерия с отвращением наблюдала, как Торгрейн делает глоток, а потом протягивает кубок и ей, пристально глядя прямо в глаза.

– Тебе придется это выпить. Я бы не хотел вливать содержимое насильно.

Дрожа от негодования, она зажмурилась и пригубила из бокала. От теплого и солоноватого привкуса ее замутило, но она собрала в кулак всю свою волю и таки проглотила багровый коктейль, едва устояв на ногах. Она пошатнулась, но Торгрейн придержал ее за плечи. Мозаичный пол так и плясал перед ее затуманившимся взором.

«Я сейчас упаду… Упаду…» – думала девушка, но все еще продолжала стоять под торжественно-мрачный аккомпанемент невидимого музыканта. Звуки оборвались столь же внезапно, как и начались. Магия, зачаровавшая ее, завершилась. Непостижимо, но видимо в сплетении нот таилась гипнотическая и подавляющая мощь. Валерия ощутила прилив сил и лучистая энергия заструилась внутри нее.

– А теперь, – сказал Гематехнолог – можете обменяться кольцами, чтобы окончательно скрепить ваш союз и сделать его нерушимым.

Торгрейн взял с подушечки тонкое золотое кольцо, все в завитушках и надписью, которую разобрать было невозможно. Он аккуратно надел кольцо на палец Велерии. При этом, оно не сразу скользнуло по фаланге, а немного застряло на полпути.

Одна из примет сразу вспомнилась ему: если обручальное кольцо поведет себя таким образом, то быть браку нестабильным, а жене – непослушной. Все же, он откинул дурные мысли. Видимо, Валерия не знала эту примету, иначе бы обязательно это показала. Или просто была слишком взволнована и была поглощена мыслями о столь удручающих событиях в ее жизни. Дрожащими пальцами, она взяла кольцо большего размера, в точности повторяющее рисунком свое, и поднесла к руке Торгрейна.