Вальдемар Крюгер - За Рифейскими горами

Так или иначе, семья Соколовых, сам Иван, жена его украинка Галя, и сын Василь перебрались в Сибирь в самом конце XIX века и жили в деревне Чаловке, относящейся к Ирбейской волости, которая в свою очередь причислялась к Канскому уезду, относящемуся к Енисейской губернии.

Многое было удивительно для переселенцев в этом краю. Первое – конечно-же, необъятные сибирские леса. Куда ни кинь взор, простирался лес. Вековые сосны перемежались с комлистыми лиственницами, березовые перелески чередовались с осиновыми околками, и во всем зеленом царстве тайги выделялся особенной статью, он, кедр – гордость Сибири.

Если на Черниговщине, где к счастью зимы были не так холодны, дров было днем с огнем не сыскать, то в Сибири естественно такой проблемы не существовало. Хоть на дрова, хоть на строительство дома, знай не ленись, пили-руби, тащи к себе, сколько сможешь. Действительно, сколько сможешь. А много ли ты утащишь на себе, вдвоем с бабой? Вот и строили переселенцы-новоселы свои домишки из тонкомера, вызывая насмешки у односельчан. Они поди и печи по-черному еще топят, посмеивались в косматые бороды чалдоны. В Сибири в то время, только бани топились по-черному. В жилых домах все печи были с дымовыми трубами.

Кстати, на Руси печи по-черному долгое время являлись «привилегией» не только сельского населения. Даже в столице свежеиспеченной Российской империи (1721), некоторые дома отапливались еще по старинке такими печами, вызывая удивление послов иностранных государств, когда они видели густые клубы дыма, выходящие из распахнутых настежь дверей изб простолюдинов. Иноземцы наверняка ломали себе голову, недоумевая, зачем же эти русские, пробуют поджечь свои дома. Пытаются согреться, что ли?

Петр I провел множество реформ, в числе которых он и запретил эксплуатацию печей по-черному в столице. Кому же хочется лицом в грязь ударить перед чужеземцами. А то насочиняют потом небылиц о русских варварах.

Бани в отдаленных деревнях, топились сибиряками по-черному вплоть до середины XX века, когда они были вытеснены более современными печами с вытяжной трубой. В Финляндии же, где как известно тоже любят попариться, бани по-черному популярны по сей день. Финны сохраняют посещение такой бани, как добрую старую традицию, после которой правда нужно идти в душ. Традиция традицией, а копоть копотью.

Многое было удивительно для Ивана и Гали Соколовых в Сибири. Например крытые драньем крыши. Никакой соломы на хате. Благодать!

На этом благодать похоже и кончалась. Хоть и приняли, скрипя зубами, переселенцев в крестьянскую общину, наделили правами, как у всех других мужиков, да только деляну путную дать забыли. Как по весне поскотину городить, так пожалуйста. Вот твой пай, как у всех в «обшестве». У старожилов по 10–12 голов скота, у новоселов одна тощая коровенка, а доля на огораживание поскотины одинакова, по дворам. Всем поровну, по-братски, так сказать.

Не нравится, так собирай свои манатки и вали отсюдова! Вас сюда никто не звал! Голодранцы! Другого слова для переселенцев многие из чалдонов и не знали. Не все конечно, не все. Захар Ашпуров, сын его Иван, немногие другие мужики, относились к новоселам уважительно. Но помогать тоже сильно не помогали. Пусть шевелятся. Под лежачий камень вода не течет. Нам тоже манна небесная на голову не сыплется.

Под стать неказистых домишек переселенцев были и их крестьянские подворья. Никакими «острогами» времен покорения Сибири Ермаком тут и не пахло. Их подворья походили более на становища Бабы Яги. Вкривь и вкось нагороженные надворные постройки, курам на смех. Двор Соколовых выглядел ненамного лучше товарищей по несчастью. Калитка из четырех нестроганых досок, гармонично вписывалась в прохудившийся забор, сиявший прорехами, как штаны пропившегося извозчика. Ворота, вернее то, что их заменяло, висели на покривившихся столбах. Вкопанные неглубоко в землю, покосились они в первую же вешнюю пору, да так и остались стоять немым убожищем, вызывая насмешки заплутавших на Выселки старожилов. Голь перекатная! Кто же столбы из осин ставит-то! Листвяжные надобно! Да чтоб потолще были! Да ямки поглубже выкопать! Лодырюги!

Но не был Иван Соколов лодырюгой, никогда им не был. Что у себя на родине трудился не жалея сил, что здесь, в Сибири. Но никак не шло. Куда ни кинь, везде клин. На Черниговщине помещики допекали, жизни от них никакой не было. Бросили все, уехали в Сибирь-матушку, думали здесь лучше. Ан нет. И здесь продыху нет. Помещиков нет, дак эти раздолбанные чалдоны, всю плешь проели. Чего они на нас все зудятся, чего им не хватает? Позахапали ведь все, вон, даже огороды у нас поскотиной подперли. Просили ведь их на сходке, давай перенесем изгородь поскотины подальше, чтоб хошь огороды у нас путные были, ан нет, забузили, заартачились. Земля обшинная, нельзя! Да чтоб вы подавились каторжное отродье!