Григорий Борзенко - Золотой остров. Часть 2

– Подскажите мне, добрые люди, что это за строительство, кто хозяин ваш или хозяйка? Насколько мне известно, это земли мистера Сиддонса. Хотя, впрочем, ими уже владеет его дочь Штейла.

Все сдвинули плечами:

– Не слышали о такой, господин.

И видя удивление на глазах гостя, добавили:

– Насколько нам известно, это земли графа Сленсера. Во всяком случае, именно он нанял большинство из нас для этих работ. Здесь много и его людей, расспросите лучше у них, господин.

Рабочие снова принялись за дело, а растерянный Уот побрел дальше пешком. Кучер медленно тронул коляску. Мысли тучей роились в голове. Догадки одна невероятней другой сотрясали все его естество. Еще несколько вопросов и примерно один ответ: граф Сленсер. Да, именно это имя объявлял судья на роковом процессе. Что же получается? Не завладел ли он сердцем Штейлы, а заодно и ее землями? Снова вопросы и снова тот же ответ: о ней никто ничего не знает. Вывод напрашивается один: сидит его Штейла теперь во дворце графа, балуется золотыми погремушками, а сюда и нос не кажет…

Дыхание перехватило от такой догадки, больно сдавило виски. Хотелось выть и плакать от обиды и досады.

А вокруг все незнакомые лица. Ни к чему здесь его маскарад. Ведь цепляя бороду и одевая парик, Уот был уверен, что поступает правильно. При всей вере в свою безгрешность в случившемся пожаре в доме Штейлы он понимал, что обстоя-тельства сложились не в его пользу. Страшные обвинения прозвучали на суде! Возможно, что погорельцы до сих пор считают его, Уота, поджигателем. Если даже они до сих пор его уважают (ведь как все в доме Штейлы любили его до этих событий), все равно, пусть подсознательно, отдают себе отчет в том, что он, Уот, является причиной всех их бед. Мало ли как могли отреагировать эти люди на его внезапное появление здесь, да еще при чужих, но посвященных в это дело людях. Нет, благоразумней будет, справедливо считал Уот, приехать сюда инкогнито, не спеша все разузнать, а потом, разумеется, и открыться. Открыться обязательно! Однозначно! Ведь он безгрешен, это он намеревался доказать всем во что бы то ни стало!

Но вот случилось так, что маскарад его оказался никому не нужен. И радостно, и грустно. Сладкие минуты возвращения! Как же долго он о них мечтал! И вот…

Внезапно в толпе мелькнуло знакомое лицо. Непонятное волнение овладело Уотом. Наконец-то! Юноша поразился, что не сразу узнал человека, сидевшего на одном из огромных бревен, разбросанных вокруг в огромном количестве. Боже! Это как же все вокруг изменилось, если даже того, с кем бок о бок прожил всю свою сознательную жизнь, Уот не смог сразу узнать. Мак Хант! Добрый и милый старик, который бесконечно любил Штейлу и всегда так нежно относился к нему, Уолтеру. Юноше захотелось в тот же миг броситься к самому родному в этот миг для него существу и задушить его в радостных объятиях. Но разумней было взять себя в руки и сыграть роль инкогнито до конца.

Уот неспешно направился к старику, напуская на лицо равнодушный вид и вовсю стараясь скрыть охватившее его волнение. Старик, увидев, что к нему направляется такой важный господин, поспешно поднялся и в нерешительности замялся.

– Возможно, хоть ты, старик, расскажешь мне о былых хозяевах этой земли, где они, что, собственно, здесь сейчас происходит? – как можно спокойнее спросил незваный гость. Уот постарался изменить голос, что, по всей видимости, ему удалось. Во всяком случае Хант его не узнал.

– Ах, господин, я и сам не могу понять, что вокруг творится. Мир перевернулся. Как славно здесь все было до осени минувшего года, когда приключилась страшная беда. Да не одна. Господь наказал нас за непонятно какие прегрешения. Самое обидное, господин, что невозможно понять, как все это могло произойти. Уж насколько дружны были хозяин этих земель со своим соседом, а поди ж ты, именно они сами друг дружку жизни-то и лишили. Зачем, спросите? Простите, господин, вам это, наверное, неинтересно…

– Отнюдь! Продолжай, старик, говори все, что знаешь.

– Так вот я и говорю, это… О чем я? А-а, так, значит, случилось вот что. Сын соседа возьми да и подожги дом моего хозяина, видать, в отместку за смерть отца. Хотя тот как будто сам и виноват, первый начал. Да на Уота это и непохоже. Такой добрый он всегда был… Я его еще мальчиком помню. Однажды, как сейчас вижу, он мальцом…

– Что дальше-то было, старик? Дальше, после пожара?

– А-а… Это… Так я вот и говорю: утром, значит, подъезжает граф, а на месте дома одни тлеющие головешки. Был, значится, дом и нету. Хвала Господу, что хоть в огне-то никто не сгорел. Бросились искать и нашли его, родимого Уота-то, с головешкой в руке. Еще тлела. Граф распорядился увезти сердешного.