Григорий Борзенко - Золотой остров. Часть 2

– Вот мы наконец-то и на ногах! Ну и хорошо! Теперь будет веселей. А то дел у нас здесь… Еле управляемся.

– Пора уж мне делом заняться. Говорите. Думаю, я везде управлюсь.

– Да лишь бы твои руки, милочка! Работы… Ох!

Где только с того времени не испробовала себя гостья, и каждый раз Матильда удивлялась тому, как ловко эта монахиня управляется с любым делом. Казалось, буквально каждое занятие было для нее привычным и доставляло удовольствие, а думать об усталости или о чем-то подобном, глядя на ее лицо, которое буквально светлело, когда она увлекалась очередной работой, было бы просто кощунственно. Складывалось впечатление, что ей долго запрещали заниматься любимым трудом, и вот теперь, получив такую возможность, она самозабвенно окунулась в свою стихию. Матильда только радовалась, наблюдая за девушкой, и хвалила себя за предусмотри-тельность.

Проходили дни. Матильда не приставала к девушке с расспросами, видя ее упорную замкнутость. Лишь однажды удивилась хозяйка, усмотрев, как ее работница бросила в печь свою монашью сутану. Разные мысли начали тревожить Матильду с тех пор. Всевозможные догадки, одна невероятней другой, приходили на ум. Опасалась, что, возможно, работница не такая уж безропотная, а за странным ее поведением кроется подозрительное прошлое, – кто сможет в таком случае поручиться за будущее? Не позарится ли тихоня на их добро?

Понимая, что тянуть дальше незачем, что пора уж выуживать с работницы вразумительные ответы, однажды вечером, управившись со всеми делами, когда вместе ужинали, Матильда решила завести разговор. Звонко прихлебнув с ложки бульон и еще смачнее причмокнув, она на миг призадумалась и громко сказала, посматривая на работницу:

– Уж сколько ты, милочка, живешь здесь, а как обращаться к тебе я и не знаю. Нехорошо это. Ведь, поди, и имя у тебя есть.

Девушка смутилась и отложила в сторону грубоструганную деревянную ложку.

– Меня зовут Штейла. Штейла Сиддонс.

Прошло несколько длинных недель, которые путникам показались месяцами. Наконец-то «Джина» вошла в пролив Ла-Манш. Что пришлось пережить друзьям в этом путешествии – особый разговор. Обретение свободы кружило головы, вдохновляло безмерно, но сказывалась и усталость после титанического труда, выпавшего на их долю в этом плавании. Вшестером управлять таким огромным судном почти нереально, и при обычных обстоятельствах такое плавание было бы обречено на провал. Но ведь здесь-то случай особый. После стольких месяцев бездействия, когда молодое и здоровое тело кипело энергией, не находившей выхода и применения, внутренняя сдерживаемая мощь вырвалась наружу и просто творила чудеса. Каждый из шестерки выполнял такой объем работы, что случайный наблюдатель, окажись он в это время рядом, диву бы давался, созерцая происходящее. Пусть тяжело проворно лазить по вантам, иной раз даже не имея возможности перевести дух, но зато какое хмельное чувство свободы испытываешь при этом! Да еще после грязных, вонючих и темных трюмов. Здесь свежий ветер приятной прохладой освежает натруженное потное тело, здесь солнце слепит глаза, даря при этом какое-то непонятное чувство сладости, здесь, наверху, на реях, созерцая бесконечную гладь океана, чувствуешь себя возвышенно и торжественно. Кому не доводилось находиться едва ли не на самой верхушке мачты парусника, стремительно несущегося на всех парусах, тому никогда не испытать удивительно пьянящего чувства. И после всего пережитого герои нашей истории пили сейчас эту волю, этот морской простор полной грудью, испытывая неописуемое наслаждение.

Справедливости ради нужно заметить, что друзьям необычайно повезло: за все время пути они не подверглись какому-либо серьезному испытанию, будь то жестокий шторм или нападение пиратов. Тогда, думается, вряд ли помогли бы и энтузиазм и задор, в каких бы огромных количествах не находили они их в своих душах. К счастью, чашу сию судьба пронесла мимо.

Конечно, с самого начала было ясно, как необычайно трудно пересечь Атлантику, если не вовсе невозможно. Высказывалось предложение пойти на Карибы и там набрать экипаж. Но два обстоятельства сильно смущали друзей, представляя для них одинаковую опасность. С одной стороны – пираты, коими просто кишели воды Карибского бассейна, с другой – невозможность искать помощи у берегов материка, поскольку они были наслышаны о многочисленных набегах на прибрежные селения и города и понимали, что «Джину» могут опознать. Тогда справедливое возмездие окажется не таким уж справедливым.