Олег Денисов: Феномен зяблика

Зяблик – самый многочисленный

и широко распространенный

представитель орнитофауны

Ленинградской обл. и всего Северо-Запада.

А. С. Мальчевский, Ю. Б. Пукинский

Птицы Ленинградской области

и сопредельных территорий, том 2.

Понедельник. Я в электричке. Меня уволили. Кризис. Я счастлив! Я готов горстями раздавать свое счастье!

Правда, кризис у нас странный. Как дефицит соли. Кто-то сказал, что ее нет и ее не стало… А про кризис все наоборот. Объявили, что он есть,… и… наши денежки потекли в чьи-то банки. Спасать банковскую систему. При этом количество покупателей в супермаркетах не стало меньше, кто ездил два раза в год заграницу, продолжают ездить с той же регулярностью. Профессионалы рабочих специальностей, уволенные как бы из-за кризиса, легко находят новую работу. Но это не про меня. Я менеджер по логистике, и я не ищу работу. Я ищу выход. Или исход? В чем разница – пока не знаю. Но мне хорошо. Пока хорошо. Я свободен.

Когда мне исполнилось ровно 30… с хвостиком, кто-то из друзей на дне рождения после обычных банальных пожеланий типа «чего самому хочется» спросил:

– «Андрей, а что ты на самом деле хочешь?»

– Хочу быть бомжом, – выскочило из меня самопроизвольно как в поговорке воробей, которого уже не поймать, и пришлось объяснять. – Не в смысле городского бомжа у помойки, собирающего бутылки. А как старик, живущий на Сеже.

Слухи про старика слышали все – на майские мы каждый год плавали по этой реке. Фишка была в том, что живя на берегу реки в полном одиночестве, он никогда не был деревенским жителем. Большую часть жизни он прожил в городе, работал на заводе им. Ульянова, а потом бросил все и забрался в такую глушь, что если вверх по течению, то до ближайшей жилой деревни было километров тридцать, а если вниз… Деревни, конечно, были, но брошенные. Сначала людей напугали лесные пожары 72 года, потом исчезла работа, так как прекратилась торфодобыча. И довершила опустошение государственная программа укрупнения деревень, когда люди разбирали свои дома и переезжали в более крупные населенные центры. В результате за несколько лет лесной край в центре России, где люди жили веками, полностью обезлюдел. Зато появился представитель Гомо Сапиенса, который один держал оборону, поддерживал видовое разнообразие окружающей фауны.

Старик жил в землянке. Летом кочевал с козами вдоль реки. Охотно общался с проплывающими мимо байдарочниками, предлагая им козье молоко и иногда мед. Мой знакомый рассказывал, что пасека у него состояла из бортей. Это что-то типа большой дуплянки, когда из ствола очень старого дерева удаляется трухлявая сердцевина, приделывается дно и крыша. Получается примитивный улей наших предков. Старик, пожаловался тогда моему знакомому, что очень досаждает медведь, пронюхавший про пасеку. Но это было мирное и благородное сожительство, у старика не было никакого оружия против зверя, а мишка, в свою очередь, тырил мед исключительно в отсутствии хозяина.

Сам я встретил старика только однажды, когда мы с моей будущей женой спускались на байдарке вниз по течению. Дело было летом. Старик в белом балахоне и несколькими козами неожиданно возник на берегу очередного поворота и предложил нам молока. То ли он своим появлением нарушил гармонию нашего одиночества, то ли потому что я не очень люблю молоко, но беседа у нас тогда не получилась, и мы проплыли мимо. Я тогда про него ничего не знал… Или он был мне еще не интересен?!

И вот теперь я еду его искать. Конечно, можно было бы и на машине. Но машина обеспечивает иллюзию свободы до тех пор, пока едет. Стоит хлопнуть дверкой и все! Ты привязан к ней как пес к собачьей будке. Конечно, можно нарезать круг, радиус которого и будет степенью твоей свободы, но все равно ты вернешься в исходную точку. А куда мы должны всегда возвращаться? Домой? Вот пусть машина там и стоит! Чем дольше живешь, тем быстрее вода в реке. Поэтому нет никакого резона нарезать круги.

Электричка… Мелькание деревьев за окном… И я чувствую отрыв – рвутся какие-то невидимые связи: дом, семья, работа – позади, и все дальше, дальше, дальше… Встающее между деревьями солнце отсчитывает двадцать пятый кадр – начинается новый фильм, начинается новый день. И это мой фильм! Это мой день! Меня начинает накрывать…

Электричка – электрический поезд…

Мчится поезд! И я вместе с ним! Ничто не может задержать меня в прошлом – я никому ничего не должен, я исполнил все долги и выполнил все обещания. У меня больше нет планов! Я свободен! И совсем неважно, куда мы мчимся. Цель сейчас не важна, важен процесс, приносящий свободу и полет. Так можно и умереть. Это оказывается совсем не страшно, когда никому ничего не должен. Эйфория и постепенно превращаешься в дух.