Имран Магеррамов - Исход

– Итак, я слушаю. – Сказал он.

– Рихард, я хочу, чтобы Вы знали: я помню, зачем мы все здесь. Мы собираем сведения о Наблюдателях по мере возможности. Мы не бросаем эту тему. К слову, сейчас шифровальщики занимаются переводом древних матонианских свитков, что Марта с Марго обнаружили на дне океана. Через несколько часов они закончат перевод и я познакомлю Вас с его текстом. Мы вместе решим, что делать дальше.

– Хорошо. – Сказал он. – Что-то еще?

– Я хочу попросить Вас до этого момента ничего не предпринимать. Никаких самостоятельных действий, как Вы любите.

– Хорошо. – Штайнер – старший отхлебнул чая.

– Как Вам здесь? Что-нибудь нужно?

– Ничего. Здесь очень уютно.

– Дайте знать, если что-то потребуется. – Я добил свой чай и открыл дверь в комнату.

– Конечно. Вы уже уходите?

– Да, я хочу поговорить с Марго. Мне кажется, я упускаю ее. С одной стороны, так и должно быть, ведь она уже девушка, молодая женщина, а с другой – она нужна мне. Простите, но я вынужден откланяться. – Я поставил чашку на подоконник и поспешил покинуть их дом.

– До свидания. – Сказала Вероника, закрыв за мной дверь.

– До свидания, Вероника. – Ответил я.

Оказавшись на улице, я отправил Марго ментальное послание: «Куда ты пропала, Марго?»

Через несколько минут ко мне в голову вернулся ее ответ: «Обернись, папа».

Обернувшись, я увидел ее. Она была замотана в полотенце и вся дрожала. Я поспешил снять куртку и накинуть ей на плечи. Прижав девушку к себе, я повел ее к нашему дому:

– Что случилось, родная? Ты вся дрожишь. Что произошло?

– Виктор…он…телепат, папа. – Еле слышно произнесла она.

– Это невозможно. Мы не изменяли его ДНК. – Я прижал ее к себе сильнее, чтобы ей было теплее. – Потерпи, скоро мы будем дома.

– Он сам…изменил себя. Он смог синтезировать модификатор. С пятнадцати лет он принимал его. Теперь он такой же, как мы.

– Откуда ты это знаешь? Где ты была? Почему ты вся мокрая?

– Я…знаю, папа.

– Это он сбросил тебя в воду? Расскажи мне.

– Я…сама виновата, папа. Я…хотела проучить его. Та атака на систему, которую отразили парни из отдела снабжения, ее провела я. Я хотела показать Штайнеров агрессорами, одержимыми идеей возмездия, но…Виктор смог выкрутиться, представив атаку как контролируемое тестирование безопасности системы. Я…дура, папа.

– Красноречиво и самокритично. – Сыронизировал я. – Полагаю, он бросил тебя на острове и тебе пришлось добираться до поселка вплавь, верно?

– Да, так и есть. – Она поправила куртку, запахнув ее сильнее.

– По-человечески я его понимаю. Он любил тебя, а ты так скверно обошлась с ним. Скажи, ты чувствуешь что-то к нему?

– Теперь я сомневаюсь, папа.

– Теперь поздно что-либо исправлять.

– Я понимаю.

– Тебя пожалеет мама, что касается меня, то я даже не знаю, что сказать. Думаю, ты и сама понимаешь, в какое положение ты себя поставила. Ты хотела не Виктора, а власти над ним. Он оказался умнее, и ты получила по заслугам. Не знаю, даст ли судьба вам второй шанс, но после того, что ты сделала, я бы на его месте даже не смотрел в твою сторону. Ты моя дочь, я всегда на твоей стороне, но ты сама подобрала себе определение.

– Дура. – Снова выдала она.

– Не зацикливайся на этом, у тебя есть целая жизнь впереди, чтобы поумнеть. Когда серое вещество в твоей черепной коробке начнет не только занимать место, но и работать, ты станешь магнитом для мужчин. Просто тебе нужно время. – Мы уже подошли к дому. – Вот и дом. – Я приложил свою карту к считывателю, после чего дверь открылась. – Бегом в душ. Приведи себя в порядок и переоденься. Хочешь – можешь обсудить эту ситуацию с мамой, но я бы не стал этого делать.

Она отправилась в душ, я же поднялся в спальню. Марта сидела на кровати и смотрела в окно. Увидев меня, она ухмыльнулась:

– Я видела, как вы шли к дому. Кажется, я поняла, в чем дело.

– Да, и в чем? – Спросил я, сев рядом и положив ей руку на бедро.

– Она отдалилась от нас. Посчитала себя взрослой. Решила, что она в состоянии контролировать жизни других людей. Она ребенок, Макс. Взрослый ребенок.

– Я говорил тебе, но ты решила, что она в состоянии сама принимать решения. Теперь же ты утверждаешь обратное. Да ты хамелеон, Марта.

– Дело не в этом, а в том, что она на самом деле не знает жизнь. Вообще. Она технический гений, поэт, музыкант, художник, спортсменка, но элементарно – она не знает людей. Совсем. Я переживаю за нее, Макс. – Она положила голову мне на плечо.