Имран Магеррамов - 10 лет спустя

– Брось, мы не на первом свидании. – Она провела пальцем по моему подбородку. – Слушай, а ты одичал. Щетину отпустил. Так ты мне нравишься больше. Мой дикарь.

Я себя обманывал, ища повод отправить ее домой. Я сам хотел ее. Давно:

– Я люблю тебя, дорогая. – Я встал со стула, взял ее за талию и принялся целовать. В губы, в шею, все ниже и ниже, постепенно теряя рассудок от красоты и тепла ее тела. Нам обоим это было нужно, поскольку в последний год мы стали отвыкать друг от друга. Теперь же нам ничто не мешало уединиться и насладиться моментом.

И снова я обманул себя: нас могли прервать в любой момент. Звонок, сообщение, письмо, что угодно. Так было не один раз, когда она хотела устроить мне «свидание в офисе». Чтобы это не произошло сегодня, я выключил телефон и выставил в рабочей консоли статус «Не беспокоить». Конечно, кто-то мог физически придти и позвонить в дверь через интерком, но я уже не хотел об этом думать.

Мы растворились друг в друге. Все, что происходило за пределами моего кабинета в тот момент, не имело никакого значения. Время, пространство, люди – всего этого не существовало, были только мы, вечно влюбленные, вечно молодые и пьяные друг другом.

Я видел много красивых и свободных женщин. Некоторые работали у нас в конторе, но ни к одной из них я не испытал того, что чувствовал к своей жене – желания находиться рядом как можно дольше, как можно чаще. Именно поэтому я всегда хранил ей верность. Многие женщины мечтали бы получить такого мужа, но мне была нужна только она:

– Боже, как же я люблю тебя! – Закричала она, когда мы достигли пика наслаждения. Мы едва не перевернули мой рабочий стол из дубового массива. Документы, планшет, канцелярские принадлежности – все это давно уже было разбросано по полу вперемешку с ее одеждой.

Пожалуй, так страстно мы занимались любовью 10 лет назад, когда зачали нашу дочь. Тогда все тоже происходило в моем кабинете, но на диване в зоне отдыха рядом с аквариумом. Эти крохотные пестрые рыбки – единственные, кто могли безнаказанно подглядывать за нами.

Она уже поднялась со стола и начала собирать вещи, как я снова почувствовал непреодолимое желание (то ли случайно, то ли нарочно она наклонилась за туфлями, отставив ягодицы). Я взял ее на руки и понес в зону отдыха. Там, на диване, мы снова насладились друг другом:

– Как насчет того, чтобы ты работала со мной, как в старые времена? – Спросил я у нее, когда снова доставил ей удовольствие.

– Ты ведь прекрасно знаешь, что работы не будет. Будет сплошной секс. – Ответила она, поцеловав меня в шею.

– Меня устраивает. – Я положил руки ей на бедра. – Единственное, что ребенок будет один.

– Нашему вундеркинду нравится творить в одиночестве. – Она подложила руку под голову и начала массировать шею. Каждое ее движение, каждый вздох, каждый раз, когда ее груди поднимались и опускались, во мне разгорался огонь:

– Но ты сказала, что я вам нужен. Что-то случилось? – Я заскользил руками к ее ягодицам, подумывая о третьем подходе.

– Да, кажется, у нее стали проявляться наши способности. Но, гораздо сильнее. Сегодня она музицировала на рояле силой мысли.

– Может, она сделала из него механическое пианино?

– Нет, потом я сняла крышку и увидела, что с механизмом она ничего не сделала. Клавиши играли сами. Ни ты, ни я на это не способны. Это был телекинез.

– Господи.

– Я сказала ей, что это было красиво, но предупредила, чтобы она так не делала при посторонних людях. Я боюсь за нашу девочку. А что если это только начало? Как нам учить ее пользоваться всем этим?

– Гораздо страшнее то, что она может пользоваться своими способностями неосознанно. Я не рассказывал тебе о телепатическом выбросе?

– Выбросе? – Она резко поменялась в лице.

– Да, я хотел защитить свою мать от индорианцев, тогда, когда на Земле были торусы. Я произвел выброс, сам того не понимая. Погибли индорианцы и целый поселок невиновных людей. Мать была там и уцелела, потому что причиной моей агрессии были индорианцы и тот патрульный, что раскрыл нас. Их разорвало, а людей в домах испарило как от нано-пушки.

– Скажи мне, что ты шутишь.

Я промолчал. Резко на ее глазах проступили слезы, она прижалась ко мне и, всхлипывая, произнесла:

– Пожалуйста, защити нашу девочку. Если это произойдет, из нее сделают подопытного для твоего лепрозория. Я не хочу, чтобы это произошло. Сделай что-нибудь, прошу.

Я обнял ее и почувствовал себя виноватым:

– Единственное, что я могу для вас сделать, это отправить жить в безлюдное место. Она не должна знать страха и злости. Не должна знать ненависти. К 18 годам есть вероятность усиления. Может появиться телепатия, дар предвидения и Бог еще знает что.