Имран Магеррамов - 10 лет спустя

Мои многочисленные требования прекратить опыты отклонялись особой комиссией СовБеза. Основной мотивирующий фактор заключался в том, что вторжение торусов показало нашу слабую боеспособность. В случае дипломатического провала мы не сможем дать агрессору достойный отпор и поставим себя на грань биологического вымирания как вида. Такое положение дел оправдывает нарушение норм международного права. Если наш партнер с другой стороны попросит открытости в этом вопросе, мы ограничимся отчетом о работе отдела. Лепрозорий никто показывать не будет. Что ж, не по себе мне от этого, но у нас и, правда, пока нет альтернативы этим бесчеловечным опытам. Иногда мне кажется, что зря я согласился помочь тому торусу и дать людям шанс. Мы и правда примитивны, как…тараканы.

Контингент отдела – это дети спящих агентов вроде меня, представители дружественно настроенных к людям инопланетных цивилизаций, действующие и отставные офицеры разведслужб, армии, полицейские, врачи и другие. Все отчеты об их работе стекаются мне, я же консолидирую информацию и отправляю ее в СовБез, председателю особой комиссии.

Помимо опытов и разработок оружия мы также занимаемся отслеживанием космической активности. С этой целью на нашей базе организован центр космической связи, который отслеживает с помощью мощных радиотелескопов переговоры других цивилизаций. Прослушивание передач делает возможным изучение языка и культуры потенциальных противников или дипломатических партнеров. С этой целью у нас работает филологический отдел, где эксперты-языковеды вместе с лояльными нам пришельцами изучают языки других существ.

Также у нас есть группа археологической разведки. Ее специалисты ищут древние артефакты, свидетельствующие о ранних контактах людей с другими цивилизациями. Изначально этот департамент казался мне лишним центром затрат для нашей организации, однако уже в первые месяцы работы были получены ценные находки, подтвердившие самые разные уфологические теории. Мы были открыты для других миров намного раньше. Майя, атланты, ацтеки и другие древние цивилизации имели опыт контактов с пришельцами. Записи в их храмах и летописях были разгаданы нашим шифровальным отделом, в результате чего мы восполнили пробелы в своих знаниях.

Вторжение торусов обозначило серьезную брешь в нашем тылу. Необходимо было сосредоточиться на спящих агентах и законспирированных шпионах других цивилизаций, чтобы своевременно обнаруживать их и предотвращать диверсии. Для этого мы организовали полевые посты слежения в столицах и крупных городах по всей Земле. Их экспериментальные установки отлавливали телепатические импульсы и другие всплески энергии, плазмы и другие выбросы (радиация, химические вещества, газы) с точностью до метра. Сообщение об импульсе передавалось в наш командный центр, о чем я немедленно ставился в известность. Я высылал в зону импульса усиленную оперативную группу с поста слежения, которая наводила разведку наблюдением и действовала по ситуации. Так, нам удавалось предотвращать диверсии, а также вербовать новых агентов в отдел, получать биоматериал и даже технологии.

В общем, мне досталась интересная и опасная работа. Однако, оно того стоит. Я помогаю людям защищаться от опасных угроз и получаю новые знания о мире, которые до этого были довольно скудны.

У меня появилась семья. Вопреки опасениям генетиков, у нас родился самый обычный человек, без телепатических способностей и признаков инородного генома. Тем не менее, девочка имеет явно ускоренное развитие (в свои 10 лет она имеет поразительные способности к точным наукам, механике, изобразительному искусству и музыке: она решает в уме системы линейных алгебраических уравнений методами Гаусса и Крамера, использует Бином Ньютона, собирает сложные механизмы и приборы, пишет поразительные картины и классическую музыку; также у нее хорошие способности в области программирования систем и модулей; так, наша информационная система использует написанный ею модуль голосового и текстового синхронного перевода речи на все известные нам инопланетные языки – Полиглот, как она его называет). В связи с этим, ребенок наблюдается у наших врачей. Пока, к счастью, патологий и изменений в ее организме не обнаружено.

Возможно, наш с женой «особый» геном дал такие последствия, но мне нравится, что моя дочь в свои 10 умнее меня в 35. Она даже учит меня – на выходных мы с ней музицируем. Мой внутренний слух и техника владения инструментом постепенно развивается, и Wind Of Change Scorpions уже не потолок моего инструментального мастерства. Мне нравится играть те вещи, которые она пишет – увертюры, прелюдии, романсы, симфонии. У нас в комнате для занятий стоит белый Steinway & Sons, на котором мы занимаемся. Также есть синтезатор Yamaha, на котором она пишет свои фантазии. Иногда мы играем в 4 руки, но чаще всего в две или три – одной она наигрывает мне, а я уже повторяю за ней обеими руками. Жена с умилением наблюдает за этим мероприятием. Иногда мы поем вместе, но в последнее время я редко захожу к ним. В основном, живу в кабинете, просматривая сводки и отчеты. В общем, жизнь продолжается…