Владислав Зубченко - Рождённые огнём. Первый роман о российских пожарных…

Николай мчался на свой первый пожар. Волнение вдруг завладело им, он перебирал в голове всё, чему успел обучиться за пару недель до того, как занял должность отца. Остальное предстояло освоить в огненном бою, испытать себя, доказать товарищам, что станет для них командиром. И будет он другим – нет, таким же смелым и грамотным, как отец, но не похожим на Мартынова – старшего. Он поймал на себе взгляд Ширша и отчего-то обозлился.

– Чего тебе, Емельян?

– Едем, Ваше благородие, версты две осталось не более, – весело ответил Ширш.

Николай стал глядеть вперёд.

– Что я им, мальчишка что ли всё, – думал он зло. – Ничего, время будет – докажу им на что я гожусь…

Огонь на Струнной к приезду обоза занялся уже на крышах двух домов. Повсюду бегали люди с вёдрами и лопатами. Крик стоял невообразимый оттого, что купчиху – толстую, одетую в яркие, как сам пожар одежды – не пускали в горящий дом за добром.

– Пустите, окаянные, как я жить буду, – орала благим матом купчиха. – Всё же там, всё у меня в избе!

Пожарные спешились и бегом принялись раскатывать рукава вдоль улицы. Дорофеич уже крепил их прочно к насосу, чтобы, как всё будет готово, дать губительную для огня воду. Посреди улицы на коленях стояла старуха, держа в руках икону Неопалимой Купины и непрестанно читая молитву. Глядя вверх на горящие крыши, идущий Мартынов чуть было не сшиб её наземь.

– Отрезать его надо, Емельян, сперва – верно я мыслю? – нисколько не стесняясь, спросил он совета у Ширша.

– Точно, Ваше благородие, он за ветром на запад идёт, значится, оттуда навстречу пойдём, его и схватим, – подтвердил Ширш. – Воду давай!

Из водоливных труб, что уже были направлены в самый очаг пожара крепкими руками пожарных, вверх на несколько саженей взметнулись водяные струи. Струи ударили по крыше, разлетаясь от удара, образуя фонтаны и потоки. Огонь тут же начал прятаться от воды, прижимаясь к горящим почерневшим брёвнам. Но глазам верить было нельзя – зверь затаился где-то недалеко. У насоса двое бойцов работали без устали, качая воду, Дорофеич каждый раз проверял рукава – не порвались ли где.

– Что же вы долго так ехали, окаянные! – набросилась на Мартынова, чудом вырвавшаяся из объятий соседей купчиха. – Идите в дом немедля, товар весь там у меня, сукно. Христа ради прошу, родненькие! Иначе погибель мне!

Мартынову вдруг стало жалко толстую купчиху. Растерявшись от её слёз, он решил было снарядить во главе с собой двух пожарных, чтобы пробраться в дом.

– Куды Вы, Ваше благородие? – возник тут же как из-под земли Ширш и обернулся к купчихе. – А ну, посторонись, говорю, зашибёт – зачем тебе сукно тогда? Погасим скоро, а что останется – всё твоё.

Пожар уже начал сдаваться, хотя и не показывал виду. Он ещё веселился назло всем на догоравших брёвнах, тяжело дышал у самых ног пожарных, топтавших его своим сапогами, и всё же умирал. Мартынов огляделся: Дегтярёв обрушивал остатки сарая, Дорофеич уже тянул мокрые рукава и с размаху бросал их на линейку, чтобы хоть чуток просохли в обратном пути. Неожиданно с правой стороны со ската крыши повалил сильный дым. Помощник брандмейстера хотел было послать бойца проверить, но Ширш с командой возился с другой стороны, отгоняя любопытствующих от едва потушенного пожара.

– Разгорится опять, – подумал Мартынов и, взяв с линейки «кошку» с привязанной прочной верёвкой, подошёл к стене. Примерявшись, он, как не раз делал отец, раскрутил на верёвке кошку и бросил на самый конёк крыши. Острые крючья зацепились за край, и Николай полез по верёвке вверх, перебирая по стене ногами.

Спустя несколько секунд, оказавшись на полусгоревшей крыше, он заглянул внутрь сквозь прогар. Дым окутал его, разобрать чего-либо было невозможно. Мартынов заметил оставленный кем-то из пожарных лом, воткнутый в доски. Он дёрнул его – лом не поддавался. Он дёрнул сильнее – лом, вывернув дерево, нехотя пополз ему в руки. Николай крепко упёрся ногами в крышу и, размахнувшись, ударил наугад в дымящуюся дыру – один раз, другой, третий…

– Ваше благородие, Вы чего там? – крикнул снизу подбежавший Ширш. – Я сейчас, обождите только!

– Не видно, где-то хоронится внутри, – громко ответил Николай, ударив ещё раз.

В то же самое мгновение из прогара вырвался прятавшийся там пожар и ударил прямо в лицо помощнику. Мартынов отшатнулся, сделал шаг назад и, оступившись, рухнул в прогар вместе с обломками крыши…

Достали Николая Мартынова тут же. Ворвавшиеся в дом Ширш и Дегтярёв нашли командира лежащим без чувств на суконных тюках. Ширш начал бить что было сил Николая по щекам, трясти его, словно пытаясь разбудить спящего пьяного человека.