Андрей Мансуров - Не Агата Кристи

Рассматривать было интересно.

Имевшаяся перед их взорами космическая Станция больше всего походила на взорванное изнутри соцветие одуванчика, не успевшее разлететься до конца, и в таком положении кем-то зафиксированное, словно кадр, или декорация из фантастического фильма.

Разбросанные во все стороны от центра отдельные крупные части удерживались лишь на тоненьких связях: переходных коридорах.

Конструкция была огромна: на добрых три километра влево, вправо, вниз, вверх, и в глубину пространства уходили небольшие, как казалось отсюда, с расстояния десяти километров, шары, из потускневшего металла. А потускнел и стал матовым он явно от долгой «обработки» свободными электронами, молекулярным водородом, и космическим излучением, и какими-то ещё частицами, и межгалактическим мусором. И ещё странное ощущение нереальности происходящего возникало от того, что в свете носового прожектора модуля искорками поблёскивали иллюминаторы в трубочках непропорционально малой толщины. И довольно много их, этих иллюминаторов, имелось в соединявших шары, когда-то круглых и прямых, а сейчас скрюченных и изогнутых наподобии спятивших змей, погнутых и перекореженных длинных цилиндрах переходных тоннелей-коридоров.

Собственно, вернее было бы сказать, что это раньше более крупные конструкции были шарами. А сейчас даже отсюда отлично было видно, что некоторые сферы, особенно из тех, что располагались ближе к центру, сплющены почти в лепёшки – словно по ним ударила чудовищная кувалда. А в других имеются громадные дыры-проломы, и обломки корпуса торчат наружу: так, словно они наоборот – взорвались изнутри. А от тоннелей-переходников ко многим шарам оставались подсоединены лишь жалкие их обрывки – всё остальное, похоже, было унесено прочь чудовищным взрывом. Или – взрывами.

Глядя на весь этот хаос, не верилось, что внутри могло сохраниться хоть что-то живое…

Или хотя бы – целое.

Назаров сказал:

– Это – несомненно величайшее открытие для человечества. Нет, мы, конечно, встречали другие расы, но ни одна из них к моменту нашего знакомства не освоила космонавтики. А чтоб вот так, чисто случайно, впервые за восемь веков встретить равных, или даже превосходящих нас по уровню технологии… Жаль, что мы в столь бедственном положении. И не можем изучить тут всё, как положено.

– Простите, сэр, как мне представляется, изучить тут – на годы хватит и специализированной экспедиции. Но ведь чужак – погиб?

– Похоже на то, Энди. И вон там, ближе к центру, раньше имелся какой-то главный, крупный, блок. Вероятно, энергопитающий. – он указал туда пальцем, – Или для руководства всем этим безобразием. И сейчас всё выглядит так, словно это он и взорвался. Разлетевшись на кусочки не крупнее конфетти. И повредив всё, что располагалось в непосредственной близости. А вся остальная конструкция не распалась на куски и фрагментики, и не разлетелась по всему космосу только потому, что удержались соединительные тоннели на дальнем периметре. – он снова показал рукой, проведя по всей немаленькой окружности покорёженного и деформированного «одуванчика».

– Да, командир, похоже на это. – теперь рукой указал Диего Санчес, – А не разлетелись те, которым перебило эти самые тоннели, только потому, что сами шары между собой соединяли ещё и страховочные тросы. Сверхпрочные, надо полагать. Вон они! Выглядят как белые ниточки – спасибо нашему прожектору, высветил их. И взрывной волной эти тросы не перебило только потому, что рассеялась она в вакууме! Так что что бы это ни было за сооружение, живучесть у него – будь здоров!

– Ответ отрицательный. – это с невозмутимым выражением лица возразил снова Энди Галопан, – Командир сказал, что этой штуке почти двести лет. И если б тут кто-то выжил, они бы свою махину починили. Ну, или их боссы её хотя бы утилизировали. Металл же! Да ещё выведенный в космос! Деньги! И, судя по масштабу – огромные!

– Следовательно, – Назаров, не без удовлетворения констатировавший, что почти все здравомыслящие космонавты рассуждают примерно одинаково, и сам старался говорить спокойно и раздумчиво, – хозяева этой странной Станции погибли и сами. Или по каким-то, пока непонятным нам, причинам не захотели «утилизировать» её.

– Ну ясное дело. «Не захотели!..» Скажите лучше – побоялись, сэр! – это снова высказался Санчес, – Только совсем уж идиот не поймёт, что это – специализированная научно-исследовательская Станция. С независимыми, и легко отсоединяемыми, или блокируемыми от остальных помещений, секциями-отсеками. То есть – вон теми всеми сферами. Идеальный вариант для надёжной изоляции при аварии. Или утечке. В отдельных лабораториях. А что можно создавать на такой Станции?