Андрей Мансуров - Не Агата Кристи

– Да, если уж на то пошл о , сэр, имею! Конкретное. Хоть и выглядит, как параноидальный бред. Ну, или шиза. Я… – Гуннар сглотнул, затем моргнул. Прищурился, – Слышал голоса. Тут. – теперь седовласый ветеран постучал себя скрюченным указательным пальцем по виску, – И один из голосов приказывал выдвинуть из активной зоны защитные стержни. А другой – это был находящийся тогда на вахте в реакторном отсеке Ларс Паульссон! – отказывался, орал, матерился. Потом – выл. И плакал. И наконец вынужден был уступить… Похоже, ему кто-то сделал очень больно!

Вот я и думаю: или я – псих…

Или там, на этом чёртовом куске железа, к которому мы летим, сидит какая-то тварь, которая может посылать команды людям прямо в мозг!

И это она взорвала на самом деле нашего «Дональда»! Пусть и руками Ларса!

– Хм-м… Интересная теория. Тварь, говорите? С телепатическими способностями? Приказала взорвать. Но для чего бы ей это было нужно?

– А для того, лейтенант, чтоб воспользоваться вот этим! – Гуннар поднял кверху заскорузлые большие ладони в синих прожилках, – Потому что она, похоже, не может что-то механическое делать сама! И ей для этого нужны рабочие. Нет, не так! Рабы!

– Но почему же она тогда раньше не делала ничего такого? В-смысле, не трогала пролетавшие мимо корабли?!

– А это просто, командир. Вы же сами сказали: здесь никто не летает.

– Хм… Да. Но для чего ей могли понадобиться… рабы? Обладающие… руками?

– А вот тут я знаю не больше вашего, молодой человек. Хотя догадаться нетрудно. Она хочет свалить отсюда к … матери! Потому что уж слишком похоже это место на самую банальную… Тюрьму!

– Интересная теория. – Назаров вынужден был, повторив, прикусить губу, и приложить максимум усилий, чтоб не…

Рассмеяться!

Надо же! Космическая паранойя зацепила и всегда трезвомыслящего и прагматичного ветерана! Циника и реалиста до мозга костей. И вот он несёт заведомый бред! Если б всё обстояло не столь трагично, можно было бы действительно – посмеяться. Но сейчас…

Сейчас это может создать им проблемы. Особенно, если Гуннар начнёт упорствовать, или протестовать против того, чтоб они летели к чужому кораблю… Может, изолировать его? (Вот только где?!) Или хотя бы… Усыпить? Снотворное в аптечке, вроде, есть? Но пока что нужно мысль докончить:

– Но пока, к счастью, не доказанная.

– Ага. Пока. И если вы сейчас, лейтенант, думаете, что у меня космическая паранойя, вы не так уж далеки от истины. И мне сейчас не просто страшно, а чертовски страшно! – по расширенным зрачкам, дрожащим рукам и учащённому дыханию Назаров видел, что пожилой швед не лжёт, – И я сам, добровольно, предлагаю вам дать мне снотворного. Да побольше! И знаете почему?

Потому что даже сейчас слышу я там, – Гуннар вновь постучал себе по виску пальцем, – Шёпот, который не утихает… И хоть сейчас он и не говорит понятных мне слов, и не отдаёт приказов, а просто бубнит, как бы беседуя сам с собой…

От этого мне ничуть не менее страшно!

– Хм-м… Странно. Впрочем, катастрофа, стресс от неё, и тесное пространство нашего модуля могут стимулировать… воображение, и вызывать ещё и не такие галлюцинации. В истории космоплавания такие случаи не редкость. Внимание, экипаж и господа рабочие и учёные. Кто-нибудь слышит… Нечто подобное? – лейтенант обвёл настороженным взором всех присутствующих.

Все дружно покачали головами.

Ну, слава Богу! Галлюцинации посетили только старика. Похоже, на почве, вот именно, нервного перенапряжения. Из-за аварии. И безысходности – потому что люди не дураки, и за последние несколько часов успели просечь, что шансов у них в этой космической «дыре» и правда – ноль целых хрен десятых.

Назаров сказал:

– Я рад, что больше никто не… пострадал. И вот ещё что.

Пожалуй, вы правы, Гуннар. Сон вам, да и всем остальным, не повредит. Расслабиться и отойти от стресса он всегда помогает лучше, чем любые лекарства. И слова.

И поскольку заняться нам всем, в-принципе, пока нечем, предлагаю и всем не занятым на вахте лечь досыпать! До полной остановки модуля у чужого корабля, чем бы он ни оказался, у нас почти двадцать часов. Будем, следовательно, отдыхать и набираться сил.

Вопросы?

Вопрос нашёлся у Петра Моммсена, молодого, всего двадцатисемилетнего, бурильщика:

– Сэр… Я вот по поводу гальюна. Мы его сможем перетащить на чужой корабль, или… Придётся здесь оставить? А то он – как раз в кормовой части!

Назаров подумал, что вот так и выясняется, у кого какие в жизни приоритеты.