Мария Шенбрунн-Амор - Бринс Арнат. Он прибыл ужаснуть весь Восток и прославиться на весь Запад

– О несравненный и величайший султан, написано в Коране: «Разве ты не видел, как Аллах поразил армию Элефанта?» Этот Элефант, этот яростный слон – это Бринс Арнат. И сказано: «И убивайте их, где встретите, и изгоняйте их оттуда, откуда они изгнали вас! Сражайтесь с ними, пока не исчезнет искушение и пока вера не будет полностью посвящена Аллаху!» – Старец напряг надтреснутый голос, вывесился из кресла так, что оступились державшие его рабы: – И сказано также в Священном Коране: «Где бы они ни были встречены, они должны быть схвачены и перебиты избиением. Не слабейте и не призывайте к миру». – Добавил, похлопывая негодников-нубийцев тросточкой и оправляя халат: – Царствование отверженных сынов крещения в Фалястыне – позор для Ислама.

По щекам сострадательного султана заструились слезы, ибо предписанное ему сражение было для него ненавистно. Он резко поворотил коня назад:

– Волк Аль-Керака – предатель, предводитель неверных, беглец из ада. Аллах решил так, как он решил.

Султан скакал молча, направляя Бурака между телами, и лик его был мрачен, как у человека, принявшего нелегкое решение. Вернувшись в шатер на холме, он повелел привести к нему Бринса Арната, а когда тот вошел, воскликнул:

– Смотри, я защищу Мухаммеда от тебя!

Выхватил саблю и нанес Арнату удар по левому плечу. Лезвие отсекло Дьяволу руку, хлынула кровь, Дьявол страшно охнул, но все еще стоял. Тогда подскочили верные мамлюки и зарубили насмерть этого худшего из нечестивцев.

Аллах тут же вверг его душу в адский огонь, а тело повалилось на землю. Султан наклонился, окунул пальцы в кровь многобожника и окропил ею свою голову в знак того, что исполнил данную им клятву и отомстил. По его приказу голова Бринса Арната была отделена от тела, а обезглавленный труп слуги за ноги поволокли наружу мимо ожидавшего в прихожей Лузиньяна и бросили у входа в шатер.

Аль-Малик франджей, видя, какая участь настигла его спутника, посчитал, что станет следующей жертвой, и затрясся от ужаса. Но султан заметил его трепет и бледность, дал ему знак приблизиться, успокоил, унял его страх и, посадив рядом, сказал:

– Этот человек пал жертвой своей злобы. Его вероломство погубило его самого, его заблуждения и дерзость стали причиной его смерти. Королям не пристало убивать королей, однако этот человек перешел все границы.

Салах ад-Дин приказал, чтобы голову Бринса Арната доставили в Дамаск, всю дорогу волоча ее по земле, чтобы все видели, как наказан тот, кто оскорбил султана, и чтобы показать правоверным, которым Волк Аль-Керака причинил столько вреда, что они отмщены.

Поистине, справедливый правитель – тень Аллаха на земле!

А еще через день милосердный победитель повелел привести всех захваченных в плен тамплиеров, госпитальеров и рыцарей ордена Монтегаудио. Двести тридцать непримиримых врагов Ислама вывели на возвышенность, с которой просматривалась водная гладь Бухайрат-Табарии, на чьих берегах явил столько чудес Иса ибн Мариам.

Когда последние лучи солнца исчезли со склонов холмов, их призвали отречься от Распятого, признать Аллаха своим Богом, Ислам – своей верой, Мекку – своей святыней, мусульман – своими братьями, а Магомета – своим Пророком. Но все они злостно упорствовали в своем неверии, и тогда султан оказал честь достойным суфиям и толкователям Корана, поручив им отсечь головы нечестивцев. Суфии засучили рукава и ревностно принялись за благое дело. Салах ад-Дин был очень доволен, особенно когда усердным правоведам, многие из которых впервые держали саблю в руках, удавалось зарубить пленников ловко и быстро. Но некоторые справлялись с трудом, долго вкривь и вкось кромсали связанных идолопоклонников, а некоторых даже пришлось сменить, потому что их рвение намного превышало силу и умение. А рыцари-монахи, эти дети Сатаны, спорили за право быть убитыми первыми. Для казней потребовалось все время между вечерней молитвой магриб и ночной молитвой иша. Лишь глава тамплиеров Джорар Ридафор избежал лезвия.

В последующие дни возмездие настигло также апостатов и изменников-туркополов, сражавшихся на стороне сынов крещения. А остальные франджи, которых насчитывалось чуть ли не десять тысяч – оруженосцы, рядовые пехотинцы и бедные рыцари, за которых некому было платить выкуп, – нагие и униженные, жалкие и несчастные, связанные веревками и шнурами от палаток, побрели покорно на базары Сурии. Укрыватели истины потеряли не только армию и предводителей, они потеряли силу духа, надежду и веру в помощь своей Троицы.