Илья Ставровский - Вирус. Роман

Дэвид выдержал ещё одну паузу – на этот раз чуть более долгую, – прислушиваясь к тишине в зале.

– Существует ветвь финансового анализа, которая называется техническим анализом. Она базируется на том, что графики любых процессов (не обязательно финансовых – это могут быть любые физические процессы, например взрывы) … – тут он добавил к первому слайду второй, демонстрирующий подобную кривую, с заголовком «Изменение давления в центре ядерного взрыва», – …развиваются по определённым законам, и если некий процесс отображается определённым графиком, то высоки шансы, что дальнейшее его развитие пойдёт подобно тому, как идёт развитие других процессов с подобными графиками.

Здесь Дэвид вывел на экран последнюю иллюстрацию к своему выступлению – несколько экспоненциальных кривых, ломающихся в стремительно падающую линию.

По залу прокатился лёгкий вздох.

– Некоторые из вас уже осознали, что представляет такое развитие кривой выброса парниковых газов для человечества, – сказал Дэвид, наклоняясь над кафедрой для увеличения драматического эффекта. – По какой причине выброс газов может резко прекратиться? Когда перестанут летать самолёты, ездить автомобили, работать электростанции, так, чтобы на графике загрязнения атмосферы нашей планеты образовался подобный излом? Что это за событие? – вопрошал он, наслаждаясь поднимающимся в зале обеспокоенным гулом. – Климатическая катастрофа? Война? Эпидемия?

Он дал этим словам прокатиться над залом и затем, снизив уровень своего голоса до нормального, продолжил:

– Я всего лишь банкир. Я не учёный и не, спаси Всевышний, пророк. Я отнюдь не предрекаю конец света, я просто хочу обратить ваше внимание на то, что у всех у нас, похоже, есть одна общая проблема. Важная проблема, которая требует немедленного радикального решения. Мы можем сломать эту кривую по своей собственной воле – к примеру, запретив использование двигателей внутреннего сгорания, – или можем дождаться того, когда кривая сломается без нашего участия. Я лишь очень надеюсь, что, когда она сломается без нашего участия, это не будет означать конец нашей цивилизации. Спасибо за внимание, дамы и господа.

С этими словами Дэвид собрал свои заметки с кафедры и, сознательно не выключая последнего слайда, двинулся к выходу со сцены. Уже дойдя до половины, он услышал, как в тёмном зале за спиной редкие хлопки слушателей начинают переходить в мощную волну аплодисментов.

Выйдя со сцены и отмахнувшись от восторженных поздравлений Линдси, он спросил охранника, как ему пройти к чёрному ходу. В его планы не входило общаться с журналистами или с другими участниками форума; само выступление было достаточно скандальным, и он был уверен, что отказ от интервью только подогреет интерес прессы и общественности к теме, которую он поднял. По той же причине он улетел в Нью-Йорк в тот же день.

На следующий день в девять утра он, как всегда, вошёл в лобби здания «Волман Тракс». Уже подходя к зданию, он понял: что-то не так, как всегда, – огромное лобби, отделанное зелёным мрамором, было до отказа забито сотрудниками банка, которые устроили ему бурную овацию. Пока он продвигался к лифту через их плотные ряды, ему пожимали руки, хлопали по плечам, а он лишь растерянно улыбался, гадая, кто же устроил ему такую встречу. Подозрение в первую очередь падало на Линдси, но она, очевидно, не обладала рычагами, чтобы организовать всё это, разве что дала объявление по громкой связи, придя на работу заранее. Уже заходя в лифт, он понял, в чём дело: в руках у многих сотрудников были газеты. Дэвид выхватил одну из них у ближайшего к лифту, торопливо нажал на кнопку последнего этажа и, облегчённо вздохнув, когда двери отрезали его от толпы, развернул первую полосу. С неё на него смотрело его собственное фото на трибуне Давоса с огромным заголовком: «Виргенштейн предрекает апокалипсис».

«Нда, и в суд на них за это не подашь…» – скривился он, выходя из лифта. На последнем этаже здания находились лишь его кабинет, приёмная, в которой царила Линдси, и малый конференц-зал. «По крайней мере, не придётся раздавать автографы…» – вяло мысленно пошутил он. Телефон на столе Линдси не умолкал. Она приветствовала его сочувствующим кивком, одновременно пытаясь отшить очередного звонившего. Не отвечая на её приветствие, Дэвид пулей проскочил себе в кабинет, сбросил пальто на диван у дверей и бухнулся в своё капитанское кресло за большим столом из белого морёного дуба, за которым из огромного окна во всю стену открывался панорамный вид на Нью-Йорк.