Владимир Колосков - Перевал

– Бэнга. Вэшитко бэнга, что на их языке означает лесной дьявол, хотя какое представление имеют цыгане, говоря о дьяволе, для меня скрыто. Не думаю, что тот твой с рогами и, как ты говоришь, с копытами. У них была женщина, мудрая женщина, сведущая в Искусстве. Она сказала, что в лесу живет дьявол, и отправилась в лес, чтобы учиться у него. Но третьего дня ее нет, они думают, что дьявол убил ее, и им опасно ждать. Ночью ее ученица гадала на ее смерть. Она разрезала курицу, но когда она просила дьявола отпустить ту женщину, выпотрошенная курица ожила. Теперь они боятся и уходят. Пойдут за Хундретвассер, подальше от этих мест.

– Разрезанная курица ожила! Какая редкость. Они что, никогда не режут кур? – отмахнулся от предостережения Каспар.

– Она кое-что знает, ученица, о том, про что говорит. Я могу свидетельствовать об этом. – Паласар посмотрел на Каспара со снисходительной менторской улыбкой и вытащил из-под плаща мешок. – Не хотелось выпускать ее раньше времени. – Улыбка Паласара стала печальной, и он перевернул мешок, из которого выпала перемазанная кровью курица.

У нее не было ни головы, ни ног, но крылья продолжали биться, пытаясь поднять безголовое тело.

– О боже! – воскликнул Каспар, присев рядом с птицей. – У нее же нет внутренностей и головы! Сколько она провела в мешке?

– Ее закололи в полночь, – сообщил Паласар. – Ты, видно, зарезал немало кур. Может, ты можешь это объяснить? Цыгане ждали, что колдовство растает с первыми лучами солнца, но курица жива. Тогда они позвали меня, но я мало смог им помочь. Я не ведаю тайн их колдовства. Жертва не была принята, и это предупреждение всем нам – мне ясно не более этого.

– Здесь уже нечего проткнуть или разрезать. Это кусок мяса. – Каспар достал нож и пригвоздил им тушку к земле, но крылья не переставали беспомощно биться. – Никогда не видел ничего подобного.

– Вечно такая беда с вами: вы такие самоуверенные, смелые, всезнающие, но покажи вам безголовую курицу, и куда эта бравада пропадает? Куда девается? Сейчас ты в замешательстве, но пройдет полдня, и ты будешь говорить об этом как о незначительном. Тебе пора собирать людей.

– А что делать с курицей? Закопаем ее, – предложил Каспар.

– Если бы я хотел от нее избавиться, то не забрал бы у цыган, – не согласился Паласар. Курица была ему нужна. – Если вокруг нас сильная магия, то эта курица поможет нам следить за ней. Как движение воды в запертой трубке предсказывает непогоду, поведение курицы поможет мне видеть, что творится вокруг. Я оставлю ее. Нам нужно торопиться.

Перед дверью Одноглазого Марка начали собираться солдаты. Каспар отправился к ним и приказал седлать лошадей и запрягать повозку. Привычная работа отвлекла его от тайны цыганского гадания.

Скоро все были построены в походный порядок: тридцать девять человек, Каспар и Паласар.

– Теперь нам нужно направление, – потребовал Каспар, подъехав к Паласару, сидящему в кибитке на месте возницы.

– Туда – указал Паласар в сторону леса, повертев в руках небольшой стеклянный шар.

Его наниматель выглядел тревожно, и это напомнило Каспару о необычных обстоятельствах сегодняшнего утра.

– Там нет дороги, – заупрямился Каспар. – Это поле, а за ним непроходимый лес.

– Я вижу примятую колею прямо у нас под ногами.

– Это не дорога. Это кто-то вез сено с покоса, – Каспар не был уверен насчет сена, но на то, что тут не было дороги, он был готов поставить весь свой заработок.

– Но моя повозка тут пройдет.

– А что дальше? – не понимал Каспар. – Это не дорога. Какой-то крестьянин или сам Марк проехал ночью срубить себе леса. – Идея с лесом выглядела более убедительно, чем сенокос. – В самый лес она не ведет. Марк сказал бы мне, если бы тут был путь куда-то да чьи-то замки.

– Посмотрим, – равнодушно ответил Паласар, понимая, что Каспар, может, и силен в убеждениях, но под тяжестью дубовой упрямости в конце концов уступит.

– Хорошо. Ты же заплатил за наше время.

Отправив десять человек под началом Петерфинна вперед, Каспар расположил свой десяток с двух боков кибитки, отряд Дамиса должен двигаться сзади, а еще в ста шагах позади замыкали караван десять Вильямсона. Повозка медленно покачивалась на кочках, оставляя в топкой земле глубокие следы. Вскоре Петерфинн, далеко оторвавшийся от Каспара, достиг леса. От него вернулся гонец, передавший, что нашли дорогу в лес. Каспару, который ждал других известий, пришлось смириться с тем, что продвижение грозит затянуться, и они не будут ходить кругами вокруг двора Одноглазого Марка. Гордость Каспара была уязвлена второй раз утро, но только крохотным уколом. Он был готов сменить тон и принять правоту Паласара. Не всегда же оказываться правым. Главное, чтобы Паласар не стал язвить, но алхимик был мудр и не стал.