Любовь Рябикина - Горечь победы

Канарис повернулся к своим парням:

– В БТР их! Завтра утром ментам сдадим. Подержим, пока все их грехи соберем. Хозяев тоже, чтоб не предупредили… – Подошел к хозяину и наклонился: – Завтра днем выпустим. Скажи своей, чтоб не орала…

Разведчики начали выводить пленных бандитов из дома. Полковник вместе с хозяином зашел в спальню. Осветил фонариком сидевшую на краю кровати и завернувшуюся в одеяло тихонько плачущую растрепанную хозяйку. Она подняла голову. Под глазом расцветал здоровенный фонарь. Колобок, стоявший рядом буркнул, словно оправдываясь:

– А че эта стерва кусается? Я хотел ее в комнату…

Муж что-то быстро сказал жене по-чеченски. Женщина ответила и он попросил Канариса:

– Не могли бы вы отвернуться и дать ей возможность одеться?

Полковник отказался:

– Пусть одевается при нас. Она же не голая. Халат и так можно натянуть…

Чеченец махнул рукой и жена встала, медленно сняв одеяло. Сжавшись, подошла к креслу у окна и торопливо схватила халат. На фоне окна под прозрачной сорочкой отчетливо виднелось стройное тело.

Канарис стремительно вышел из спальни, жестом приказав Колобку отвернуться. Память больно ударила офицера. У его бывшей жены была точно такая же сорочка. Перед глазами мелькнуло, как смеющаяся Ольга села на постели, ловко увернувшись от его рук, как колыхнулись полные груди. Она накинула эту сорочку вставая. Обнаженное тело словно скользнуло в ткань. Встала и обернулась к нему, продолжавшему лежать. Растрепанные волосы рассыпались по плечам золотым облаком и точно так же светилось в свете утра ее, такое желанное, тело. Полковник выскочил из дома и едва не застонал от воспоминания…

Мовсар Темрикоев был командиром отделения в ОМОНе. Он сам был с горного Веденского района из аула Агишбатой. Его воспитала бабка. Родители погибли у него на глазах. Ему исполнилось тогда всего восемь лет. Они всей семьей возвращались с соседнего аула Тазен-Кале. Шли по тропе, чтоб немного сократить путь. Дело было в октябре, моросил дождь и узкая тропа стала скользкой. Отец поскользнулся и покатился вниз, к обрыву. Он успел ухватиться за край одной рукой. Потом схватился и второй, но силы выбраться самому не хватило. Мать кинулась помогать. С трудом спустилась вниз по каменистой осыпи, крикнув сыну:

– Мовсар, не ходи к нам! Иди в аул!

Он стоял на тропе и смотрел. Мать ухватилась за куртку на плечах отца и пыталась втянуть его наверх. Светловолосая голова мужчины показалась над краем и он начал подтягиваться, но камень под коленом Разии поехал вниз. В результате родители сорвались оба. Сейчас Мовсару было двадцать девять лет. Он до сих пор хранил в памяти дикий крик матери:

– Герхард!!!

Почему у отца было такое необычное для чеченца имя, сын не знал. Бабка ругалась, если он начинал спрашивать. А в ауле о том почему-то молчали. Уже будучи взрослым, Мовсар услышал, что его отец был незаконнорожденным и его бабушка опозорила род. Мужчину, который бросил эти слова ему в лицо, вскоре нашли разбившимся в горах. Больше никто в ауле Агишбатой не смел сказать хоть что-либо плохое про его род.

Мовсар унаследовал от отца серо-синие глаза, русые волосы и светлую кожу. Внешне и внутренне он мало походил на чеченца. Он был пытлив от природы, стремился узнавать как можно больше, хорошо говорил по-русски и благодаря этому знанию много читал. Он с интересом изучал новые механизмы и оружие, стремясь докопаться до сути. И этим тоже отличался от большинства чеченцев, которым сложное оборудование и снаряжение не нравилось. Они больше полагались на физическую силу и количественное превосходство. Обман противника ставился выше всех других способов ведения войны.

В первую чеченскую Темрикоев воевал за свободную Ичкерию против русских, искренне веря Дудаеву и Масхадову. Когда российская армия ушла, в республике начался беспредел. Каждый делал, что хотел. Убийства и грабежи не прекращались. Никому не было дела до простых людей.

Он вернулся в Агишбатой. Жить становилось все труднее и только благодаря тем деньгам, что он заработал службой у Дудаева, они смогли с бабушкой выжить. Мовсар купил десятка полтора баранов и стал богатым хозяином, по мнению сельчан. Он не торопился жениться, хотя уже приглядел себе невесту.

Шестнадцатилетняя Мириам Калоева тоже часто поглядывала в сторону Мовсара. Темные глаза вспыхивали, если они встречались на улице и тут же скромно опускались. Омар Калоев был не против свадьбы, но времена оказались не спокойными, да и Мовсар не хотел рисковать молодой девушкой. Ведь в случае его смерти, по чеченскому закону, она не имела права больше выйти замуж, да и к родителям вернуться не могла. Они решили немного подождать со свадьбой…