Мэнни Кафталь - Серьга всего одна

Вот досада! Впрочем, тут нечему удивляться, такие вещи случаются довольно часто, только вот работа стоит, а время дорого.

Под навесом был накрыт стол к завтраку. Студенты выходили из вагончиков, вокруг разносился запах кофе и поджаренного хлеба, сонные голоса становились звонче, Эли направился к ним.

– Ребята! – обратился он к студентам. – Вы вчера отлично поработали! Вы собственными руками раскопали колодец, который был вырыт здесь, на этом месте, более трёх тысяч лет назад. В течение столетий он давал воду жителям поселения, которое находилось здесь, под нашими ногами. Мы не знаем, кто были эти люди, мы не знаем, как они жили, чем занимались. Вы все – будущие историки, археологи, искусствоведы – наверняка хотите это узнать.

– Да, – закивали головами жующие парни и девушки. – Конечно, хотим.

– Конечно! – с воодушевлением продолжал Эли. – Поэтому вы и пошли добровольцами на эту раскопку! Разумеется, вы пришли сюда для того, чтобы обрабатывать материал, а не работать лопатой, для этого была нанята бригада рабочих, но я не знаю, когда приедут рабочие, не знаю, будут ли они сегодня вообще. Нам надо продолжить работу, не дожидаясь их прибытия. Друзья, время дорого, давайте начнём, а то через насколько часов будет так жарко, что на площадке невозможно будет находиться.

– Давайте, – согласились они и, поспешно допив свой кофе, потянулись за ним к разбитой на квадраты территории, разбирая на ходу лопаты, подхватывая вёдра, скребки и метёлки. Закипела работа. Эли, подчиняясь своему инстинкту, начал копать чуть подальше, метрах в десяти от колодца. Когда его лопата ударилась о камень, он стал работать осторожнее и вскоре, вовсе оставив её, взял в руки скребок. Перед ним опять была кладка. Только на этот раз это были два ряда прямоугольных камней. Он продолжал работать и вскоре обнаружил каменные плиты. Теперь уже и студенты присоединились к нему.

– Это дом, – пояснил Эли, – два ряда камней – это то, что осталось от стены, а здесь пол. Копайте осторожно, здесь будут находки.

В течение нескольких часов они упорно трудились, копали, наполняли вёдра землёй, эту землю грузили в тачки и отвозили к вагончикам, туда, где под навесом девушки промывали всё это через сито. Они находили предметы домашней утвари, чаще всего куски керамики, иногда попадались металлические предметы. Находки выкладывали на солнышко, чтоб просушились, потом, к вечеру, всё это пронумеруют и уложат в ящики.

Каждый раз, когда Эли работал лопатой, он думал о том, что археология – это разрушение. Разрушение слоёв, нанесённых временем, слоёв, которые в течение веков хранили следы прошлого. Вот и сейчас им удалось найти исторический памятник, который после них уже никогда не будет прежним и никогда не покажет ту картину, которую им сейчас предстоит увидеть. Это как книга, которую можно прочитать только один раз, поэтому так важно, как можно более тщательно всё задокументировать, сфотографировать и пронумеровать. Звук мотора отвлёк его от этих мыслей. Подняв голову, он увидел своих рабочих, выходящих из мини-автобуса. Эли взглянул на часы – девять тридцать.

– Господин Элиэзер, – Захид направился к нему, – как нехорошо получилось, мы не могли проехать…

– Ничего, мы твой колодец ещё вчера раскопали. Пойдём, я тебя рядом с ним сфотографирую для истории.

Тем временем рабочие потянулись к вагончику, в котором была походная кухня, ведь араб не начнёт работу без того, чтобы сначала не выпить стаканчик кофе.

Когда они наконец вышли на площадку, их распределили каждого на своём участке. В десять часов утра от росы не осталось и следа, а солнце начало нагревать камни, которые они очистили от земли. Большинство студентов ушли под навес помогать девушкам мыть и сортировать черепки, только трое остались там, где расчищали пол недавно найденного дома. Директор раскопки прошёл через протёртый посередине камень, для него это был порог, два ряда камней он видел, как возвышающиеся вокруг стены. Вот здесь, по-видимому, был проход в другую комнату, а здесь, несомненно, находился очаг. Он только что собирался взять в руки фотоаппарат, для того чтобы в очередной раз запечатлеть то, что они раскопали.

– Эли! – позвал его один из студентов, который расчищал пол. – Эли, смотри, похоже, что здесь больше нет плит.

Плоские камни, пригнанные один к другому, были тщательно очищены, а земля аккуратно собрана в ведро.

– Вот это работа! – одобрил он и наклонился, осматривая одну из плит. Распрямившись, он взял лежащую неподалёку лопату, копнул пару раз и снова присмотрелся. «Это ступенька, – подумал он, – ступенька, ведущая вниз. Улица, стена и комната уже находились на полметра ниже того уровня, на котором ему полагалось вести раскопки, даже при очень заниженной нулевой отметке. Сняв солнцезащитные очки, он вытер со лба пот. Самым разумным было бы оставить всё как есть, задокументировать то, что раскопали, вывезти ящики с найденным материалом, написать отчёт. Он понимал, что в Израиле, если нет ограничения на глубину, можно копать до бесконечности и находить всё более древние слои. На некоторых площадках так и делали, но только не там, где идёт строительство. На такой раскопке, как эта, полагается забрать артефакты только с той глубины, на которой ляжет фундамент, всё остальное так и останется здесь, погребённое под слоями земли, цемента и асфальта. Эли молча покивал головой, словно соглашаясь со своими умозаключениями, а потом, оглянувшись вокруг, позвал: «Захид, Абдул-Азиз! Здесь копайте!».