Вилма Яковлева - Прогулка за Рубикон. Часть 3

– А что вы думаете о египетском иероглифе на скале?

– Ты знаешь об этом иероглифе? – Капитан сильно удивился и на несколько минут замолк. – Интересно, – он с подозрением посмотрел на меня. – Я лазил на скалу, но чуть не сорвался и бросил это дело. Десять лет назад часть изображения осыпалась. Лабораторный анализ показал, что в осыпи кроме естественных окислов были частички перламутра, какое-то вещество, усиливающее отражающую способность камня, и краска сложного состава, похожая на мягкие зеленоватые сумерки, как вот это освещение в моей гостиной. Из чего сделана краска – определить не удалось. Здесь какая-то мистика. В краске присутствует смола, которая насмерть въедается в камень. Недавно я получил анализ патины и углеродный анализ смолы. Знак был высечен и заполнен краской в одно и то же время, в период между 980 и 930 годами до нашей эры.

Я слушал Капитана, открыв рот, хотя было трудно понять, что из сказанного им можно воспринимать всерьез, а что нет. Хотя чему тут удивляться, ведь меня предупредили, что здесь я получу интересующую меня информацию.

– Вчера мне позвонил Салах, – продолжал Капитан, – тот, который продал вам египетский кулон. Он предположил, что вы можете знать дату и место появления иероглифа. И как оказалось, был прав. Об иероглифе еще знают местные последователи древнего аравийского культа. Вообще-то вам очень повезло. Сектанты самозабвенно охраняют иероглиф. Это настоящие отшельники, живут они в пещерах, а их старейшина, как утверждают, обладает «вторым разумом». Они приходят к иероглифу только на третий день, когда он отражает свет заходящего солнца особенно ярко. Это сегодня. А позавчера мы были там с Вивиан.

Вив с благодарностью посмотрела на Капитана.

– Мне надоело писать про войну, и вот я получила возможность написать про одну из тайн Древнего Египта.

– Эти язычники действительно опасны?

– Да, у них более двух тысяч последователей, а это целых четыре тысячи глаз. Вот откуда у старика «второй разум».

– Кому они поклоняются?

– Это культ Амма. Был такой бог, но о-очень давно, – Капитан произнес слово «очень» на распев, дав нам понять, что речь идет о дремучей древности. – Амм не исчез вместе с государством Катабан и сохранился до нашего времени. Но не все так просто. Мистерия у египетского иероглифа посвящена не Амму, а Балкис и воскрешению мертвых. Балкис, она же царица Савская, здесь выступает в роли египетской Исет. Вы что-нибудь знаете об этих порочных женщинах?

– Знаю, – я долго подбирал слова, но сказал просто: – А что, если царицей Савской стала Таисмет?

Капитан пожал плечами, а я подумал: «Может, моей принцессе все же удалось выжить.

– Я вот что думаю, – задумчиво протянул Капитан. – Египтяне высадились именно здесь и обозначили место высадки первым иероглифом имени Таисмет. Иероглиф находится в картуше, в овале. Это означает, что Таисмет претендовала на трон Египта. Вернее, считала себя фараоншей де-юре. Или де-факто. Но тогда это царица Египта, о которой истории ничего не известно. Археолог, о котором я говорил, считал, что остальные иероглифы имени Таисмет разбросаны по пути следования египтян. У каждого человека после смерти остается его собственное имя, которое можно найти хотя бы на надгробном камне. Древние египтяне считали, что высечение имени равноценно обретению личного бессмертия. То, что названо, может быть записано. То, что написано, должно быть запомнено. То, что запомнено – живет. Уничтожение имени… это некое подобие аннигиляции. Пока существует мумия и имя, человек может вернуться из загробного мира. Мумия необязательна. Главное – имя. Поэтому имя Таисмет выбито так сложно. Ей грозила опасность. Она могла потерять не только жизнь, но и свое имя. Кто-то позаботился о том, чтобы ее имя осталось в веках.

Капитан пристально посмотрел на меня. Я выдержал его взгляд и пошел в атаку:

– Что вы скажете на это? – я протянул капитану через стол фотографию скульптуры египетской царицы.

Капитан надел очки и принялся внимательно ее разглядывать. Никакого волнения на его лице я не заметил.

– Ты хочешь сказать, что это и есть Таисмет.

– Да, – простодушно подтвердил я. – Так написано на постаменте.

– А этот букет из засохших стеблей иерихонской розы был одно время у меня, – Капитан положил фотографию на стол и удовлетворенно хрюкнул: – Я его подарил.

– Кому?

– Какое тебе дело?

– Крест «анх» сейчас у меня. А скульптуру украли. Я хочу ее вернуть.