Вилма Яковлева - Прогулка за Рубикон. Части 1 и 2

Ной нащупал под одеждой кинжал. Живым он в руки этой придворной сволочи не дастся.

По знаку верховного судьи все сели на пол.

Фараон еще раз окинул взором зал и остановил свой взгляд на Ное.

– О! Царский сын Куша [56] Наместник Нубии. тоже здесь.

Сохраняя хладнокровие, Ной отрезал:

– Меня позвали – я пришел.

Сиамун окинул его взглядом с ног до головы

– И даже не снял сандалий.

Ной склонился в поклоне и твердо произнес:

– Да живешь ты вечно и да наполнит слава твоих деяний оба мира. Напомню тебе, что двадцать лет назад ты пожаловал моему отцу и мне право являться пред тобой в сандалиях.

Сиамун наморщил лоб:

– Да, припоминаю, это было после славного похода на Кадеш. Что ж, подойди поближе и расскажи нам о том, как ты отдал царские земли нубийским голодранцам, которым вдруг захотелось собственного государства. Мне смешно! Ха, ха, ха! А вам? – Сиамун перевел взгляд на присутствующих. – Что будем с ним делать?

Раздались смешки, но никто ничего не сказал. Ной спокойно подошел к Сиамуну и присел невдалеке от его ног. Как только наступила тишина, он с расстановкой произнес:

– Напомню тебе, что решение вывести войска было принято здесь, в этом зале, и сообщено мне военным министром. И это было правильное решение. Нубийский корпус голодал. А в Мерое, за седьмым порогом, нубийцы уже строят будущую столицу своего государства. Лучшее, что мы можем сделать для Египта, – это отказаться от того, что не есть Египет.

– Можешь мне об этом не рассказывать, – нетерпеливо прервал его Сиамун, – твои краткие и четкие донесения давали мне возможность окинуть взглядом Куш, как будто я сам стою на вершине горы. Но ты оставил в Куше огромное количество египтян, им всем теперь грозит смерть.

– Нет, не грозит. Египетские жрецы храма Амона в Напате поддерживают кушитскую знать.

Сиамун покраснел и стал раздуваться от злости.

– Поддерживают этих оборванцев? Предатели! Я всегда говорил, что если перестают чтить скарабеев, то скоро перестанут бояться Урея. Из неуважения к власти рождается бунт. Почему ты не расправился с бунтовщиками?

– Они не бунтовщики.

– А что творится на старой границе, в Бухене [57] Египетская крепость перед вторым порогом Нила. ?

– Никакой границы больше нет.

– Абу Симбел [58] Храм на берегу Нила за первым порогом, построенный Рамсесом Великим. ?

– Песок засыпает стелы, храмы разрушаются. Печально стоят статуи наших богов, над ними гуляет ветер пустыни.

Фараон театрально простер руки к потолку и произнес словно молитву:

– Сердца наших богов преисполнены грусти. Но зло будет наказано. То, что не было наказано сейчас, непременно будет наказано после, – Сиамун опустил руки и опять уперся взглядом в Ноя. – Надо перебросить нубийский корпус сюда, чтобы проучить ливийцев. Пора им напомнить времена Рамсеса Великого. А то наши внуки застанут их на берегах Нила. Они без колебаний разрушат наши храмы и призреют наши законы. Что вы об этом думаете? – Сиамун обратился к присутствующим. Но его слова ушли в пустоту. Он махнул рукой и снова повернулся к Ною. – Ну, а ты что об этом думаешь? Не ты ли был славен когда-то тем, что разогнал толпы бродяг, пришедших с Востока? Этих дикарей с обкромсанными бородами, намотанными на голову тряпками и длинными одеждами. Почему бы тебе не сыскать теперь славу на Западе? Правда, у ливийцев, как и у всех упрямцев, голова крепкая, хотя и вся в перьях [59] Древние ливийцы нередко носили для украшения перья страуса в волосах. . Надо бить, бить и бить по этим головам. Придет время, и дети мерзких ливийских князьков будут чистить горшки на моей кухне, а их жены будут моими наложницами, – Сиамун сделал непристойный жест бедрами. – Ливийцы – самые подлые и самые хитрые существа на свете. Они нарушили клятву верности Египту, медлят с уплатой дани, снюхались с финикийцами и евреями. Ох уж эти евреи! Они пробираются в наши владения, как крысы в амбары: стоит одной пролезть в щелку – и за ней придут другие. Черт знает что! И еще эти рыжие, ненавижу рыжих! [60] Персы любили красить волосы хной. – Сиамун почувствовал, что стал заговариваться, и растерянно посмотрел по сторонам. Но через секунду его лицо опять приняло надменное выражение.

– Мы еще не оправились от предыдущей войны, – сказал Ной, – и должны окрепнуть, прежде чем начать новую.

– Чушь! – зарычал Сиамун. – Одна удачная война обогатит нашу казну, как разлив Нила – наши поля. А ты что скажешь, Хермор? – фараон перевел взгляд на правителя Дома войны.