Вилма Яковлева - Прогулка за Рубикон. Части 1 и 2

Внезапно Ной выдернул валик у себя из-под головы и швырнул в дальний угол комнаты.

– Ты говоришь – милость богов! Мгновение! На то, что ты задумала, нам потребуется не мгновение, а время, много времени. Милость богов должна следовать чередой, подобно лотосам на твоем ожерелье, – Ной сорвал цветок с ожерелья Таисмет и воткнул его ей в волосы. – Мне нужны солдаты, много солдат. И деньги? Только тогда мы сможем победить.

Взгляд Таисмет приобрел сумеречный оттенок, из-за которого Ной и все остальные мужчины Фив теряли голову. Она сорвалась с постели и через некоторое время вернулась с большим мешком.

– Вот, – Таисмет высыпала на постель несколько сотен больших колец менового золота. – Этого тебе хватит?

Ной прищелкнул языком:

– Я и забыл, что твоя бабка куда-то упрятала почти все золото Рамсесов.

– Это только небольшая его часть, остальное спрятано далеко от Египта. Мы пошлем за ним, когда восстановим власть истинных царей и богов.

– Ты уверена, что найдешь его.

– Амонасет оставила мне свиток папируса, который я должна прочитать только тогда, когда мне будет грозить настоящая опасность. Или когда я стану царицей Египта. Иначе написанные на нем слова разлетятся по ветру. И еще свою печатку, по которой меня должны узнать как законную наследницу египетских царей. Ее мне передала Хатхорити. – Таисмет повертела в руках кружок из зеленого камня, он выскользнул у нее из рук и покатился по полу.

– Почему бы нам не уехать в Нижний Египет, в Танис, и не заняться интригами при дворе. При таких-то деньгах. Сиамун долго не проживет, и у него нет достойных наследников.

Резким движением Таисмет села на край матраса.

– Мне нужны Фивы!

Ной провел рукой по ее волосам:

– Черной земле потребовались века, чтобы возникнуть, и ей потребуются века, чтобы умереть. А после нас пусть пересохнет Нил.

В глазах Таисмет сквозь слезы сверкнули недобрые огоньки.

– Ты говоришь нет? Значит, нет?! – она воздела к небу руки, а потом с отчаянной решимостью бросилась из комнаты на террасу. Порыв ветра с грохотом захлопнул за ней дверь. Ной поймал ее только в саду.

– Ты нарушаешь законы Маат, заставляя сказать да своими слезами. Это нечестно. Я не буду выполнять все твои прихоти.

– Прихоти? Ты говоришь прихоти? Значит, нет?!

Пожав плечами, Ной попытался уложить Таисмет обратно на матрас. Она брыкалась и кусалась. Он попытался ее успокоить:

– От обязательств легче уклониться, чем выйти из них с честью.

– Я не требую от тебя никаких клятв.

– Почему же? Я могу поклясться бородой Птаха или сосцами Хатхор!

– Ты богохульствуешь! – в голосе Таисмет зазвенели холодные нотки, не предвещавшие ничего хорошего. – Как ты не понимаешь, этот дом скоро превратится в мастабу, из которой нет выхода [14] Древнеегипетская могила. .

Ной приблизил к ней лицо, всматриваясь в темные круги подведенных глаз. Перед его походом в Нубию она была воплощением веселой юности, дерзкой и неутомимой. Сейчас это была женщина, бросающая вызов судьбе.

– Хорошо, предоставь событиям хотя бы некоторое время идти своей чередой. Я поговорю с людьми, которым еще дорог Египет. Если, конечно, в этом городе божественных откровений и порока еще остался хоть один человек, кому можно верить.

– Я пригласила к нам старого Кагемни, верховного советника Смендеса [15] Фараон XXI династии, правивший раньше. .

– Неужели он еще жив?

– Он стар, но сохранил ясность ума. У него есть внук, очень разумный мальчик. Титхеперура разрушил их честолюбивые планы.

– Кто еще с нами?

– Жрец из древней фиванской фамилии Секененра. Занимается медициной и магией.

Таисмет назвала еще несколько фамилий. Ной не мог понять, шутит она или говорит всерьез.

– И это все? – подвел он неутешительный итог. – В наших непобедимых рядах престарелый сановник, бывший правитель Дома войны [16] Военный министр. , жрец, изгнанный из храма, выскочки из обедневшей провинциальной знати, жаждущие почестей при дворе, прочая шваль. Ладно, я поговорю с Кагемни, пусть придет. Мне 28 лет, возраст Осириса, когда тот был убит Сетом. Попробую обмануть судьбу.

Ной засыпал. Мысли стали отрывочными и запутанными. «Ночь и день, явь и сон, разливы Нила и спад воды… извечный порядок вещей, ритм жизни. Чего еще она хочет? Власти? Зачем? Этот мир довольно жалок и бессмыслен. Если существует другой мир, то почему этот заканчивается могильными червями и надписями на стенах гробниц? Стоит Таисмет возложить на себя корону Египта – и ее гибель предрешена».