Александр Шляпин - Тайна скорбящего ангела

– Да, ну его нах… —громко сказал «Химик», сотрясая головой.—Не могу я так больше…

– Ты что…? —спросил «Ташкент» толкая друга локтем в бок. —Что —что, спать хочу —не могу! Еще эта чертова бочка тут нагрелась…

В какой—то миг треск автоматов вновь стих. Что толкнуло Русакова, он даже сам не понял. В долю секунды, он вскочил с дивана, и выпрыгнул в разбитый оконный проем на улицу. Бежал «Химик» обратно к школе —вернее к тому, что от неё осталось.

– «Хо—ро—шо —жи—вет—на —све—те—Ви—ни—Пух», —пел он себе под нос, задавая детской песенкой темп бега. —«У—не—го—же—на —и —де—ти —он ло—пух» —прокручивал он в голове фонограмму, разбивая темп бега на слога, регулируя таким образом дыхание на два шага вдох —один выдох…

– Стой придурок, —услышал он за спиной окрик Демидова, —ты куда помчался – урод…?

Виталий увидев, что друг не реагирует на его крик, бросился следом. Тем временем «Химик» уже вскочил в дверной проем и исчез в дымящихся руинах школы. По обломкам бетона в кромешном дыму он поднялся на второй этаж. Полчаса назад они держали оборону. К счастью шампанское, оставленное под учительским столом, было цело. Бутылки не пострадали. Русаков сложил вино в брошенный вещевой мешок, и пулей выскочил из горящего класса, схватив пулеметный ствол. Задыхаясь от дыма, он спустился по лестнице в предбанник. Там нос к носу, он столкнулся с «Ташкентом».

– Ты что Саша, псих? Придурок бляха – муха… Я вижу ты, совсем охренел… Ты что, решил свою репу, под пули подставить из—за этого пойла. Оно что – этого стоит!?

– Не ори! Ты как всегда в своем репертуаре… Снегурочек бляха муха всех распугаешь! – спокойно ответил Русаков. —Ты что забыл – сегодня ведь новый год!

Виталий на какое—то мгновение опешил. Он выплюнул жвачку и ничего не понимая, посмотрел на друга, словно тот сошел с ума. Виталий хотел что—то сказать, но слова от нервного стресса, словно высыпались из головы на лестничный марш.

– Дать бы тебе в рыло… Ты подумал урод, как я буду в глаза твоей матери смотреть, если тебя подстрелят, —закричал он. —А ну давай, дергай отсюда, я прикрою! Больной что ли- бляха медная…!

«Химик» ухмыльнулся. Закинув за спину мешок с бутылками, он бросился бежать через двор. Он петлял, словно заяц. Русаков бежал обратно – к «хрущевке» туда, где разместилась группа. Расстояние до неё было не больше семидесяти метров, но это были те метры, которые могли быть последними.

– Хорошо живет на свете Вини —Пух. У него жена и дети —он лопух, —вновь проговаривал Русаков вслух, куплет за куплетом.

В голове щелкал незримый секундомер. Он хорошо знал, что под огнем противника на счет три надо падать.

Среднестатистический стрелок, если он не спортсмен по стрельбе, затрачивает на выстрел не более трех секунд. Поднял автомат на линию глаз – раз. Поймал цель в прицел – два… Нажал на спуск – три… Русаков упал. В тот миг пуля с воем проскочили над его головой, и после до него донесся звук выстрела. Он вновь вскочил, и сделав два три шага, опять упал. Откатился в сторону – вновь вскочил. Прикрываясь детской площадкой, побежал к жилому дому. Там было безопасно. Вновь пули с жужжанием проносились мимо. Спасибо пехоте —прикрывают огнем из «Корта». Остаются считанные метры. Вновь кто—то стреляет уже на первом этаже соседнего дома. Смотреть мешает пот, он застилает глаза. Стреляют из подвального окна. «Бармалеи» увлеклись охотой.

«Ташкенту» хватило всего полсекунды, и бородатые попали в его прицел. Ему, кандидату в мастера спорта по стрельбе, хватило с лихвой этого времени. Словно на стрельбище, он приложился к прикладу автомата, и плавно нажал на спуск. Граната ВОГ—25 вырвалась из «подствольнника», и понеслась в сторону цели. Все, что успел заметить «Ташкент», это было черное облако, разорванное в клочья раскаленными осколками. «Ташкент» вскочил в подъезд, следом за «Химиком», глубоко дыша после такого рывка:

– Ты… ты… бля… гавнюк —совсем охренел! Я из—за тебя чуть седых волос не нажил, -заорал он схватив Русакова за ворот бронежилета.

– Да ладно тебе! Тоже мне Арина Родионовна нашлась – радуйся старик, что «шампусик» цел —новый год! А какой новый год без «шампусика», —сказал Русаков, и обнял «Ташкента», как родного брата.

– Дурак, —ответил Виталий. Он, обиженно толкнув друга, и плюхнулся на диван, который откуда-то притащила пехота.

– Ладно – ладно – проехали… И Русаков присел рядом поставив под ноги мешок.