Александр Шляпин - Тайна скорбящего ангела

– Угощайтесь товарищ майор! В честь нового года, и за то, что мы пока без потерь!

– Сплюнь – накаркаешь еще…

Евсеев взял бутылку и влил вино себе в рот. Много пить не стал, а сделав всего лишь пару глотков, передал Демидову. —Держи «Ташкент»…Два глотка и передай другому, —сказал он, обозначив максимум.– Так мужики, вином не злоупотреблять! По паре глотков – горло промочили, и хватит. Шампанское на голодный желудок – это как фугас под броней! Несколько минут передышки, да капли влаги, на какое—то время восстановили силы. Настроение поднялось, и даже появился боевой кураж. Пили, молча, стараясь сохранить боевой настрой и чувство меры. В ту минуту было трудно определить, что их ждет через несколько минут. Каждый понимал, что эти спасительные глотки вина могут быть последними.

– Шампанское, где взяли?! – спросил майор.

– Внизу, когда «Химик» за трофейным БК ходил. Там два чеченца зажмуренных – они откуда—то мешок волокли. Ну, я очередь дал, когда мы этаж во время штурма занимали. Попал – однако, начальник, – сказал Виталий, как бы оправдываясь.—А что не надо было? Выстрел пробки и снайпера слились в один. Пуля, скользнув по шлему «Ташкента», рикошетом ударилась в стену. На улице вновь послышалась стрельба.

– Снайпер, —крикнул «Химик» и, прячась за простенком, оттолкнул Демидова с линии огня.

– Вот же, суки снова начали! Не дадут глотку промочить! —сказал Виталий, трогая на каске вмятину. —Хорошо, что хоть вскользь, —сказал он спокойно, будто это была не пуля, а бешеная муха, влетевшая в открытое окно. Виталий поперхнулся. Проглотить вино не успел. Щеки раздулись, как у жабы во время брачного сезона. Не удержав игристое во рту, он «взорвался» фонтаном.

– Тьфу ты бля… чуть не захлебнулся на поле боя…

– Это все он сука – снайпер… Ты, когда глотаешь, оставляй рот открытым. А то ведь разорвать может, – пошутил командир. —Ага, и полетят клочки по закоулочкам! —поддержал Русаков, заливаясь каким —то не совсем естественным смехом. Перекур был недолгим. В это мгновение на улице опять началась стрельба и разрывы гранат.

– Так парни, перекур окончен —к бою! Пехота поперла – вот и «бармалеи» возбудились, – заорал командир.

Духи, возобновили огонь. Они были на своей земле и поэтому в поднятии боевого духа особо не нуждались. Вопреки логике, «бармалеи» воевали из-за угла, старясь не ходить в открытые атаки. Дудаевцы не стремились переломить ход боя, поэтому напролом не лезли, но достаточно умело огрызались огнем, расставляя на улицах города ловушки для федералов.

– «Ташкент», давай, работаем! На полтретьего в окне. Вижу там снайпера, – крикнул Русаков. Он глянул в дыру, которую пробила «Муха». Поднялся, взял в прицел окно в противоположном здании. Насторожился, ожидая там движения. В глубине мелькнул блик оптики. Не дожидаясь, когда стрелок выйдет на «передок», Русаков на опережение выстрелил из подствольного гранатомета. Граната ВОГ—25 исчезла в оконном проеме. Через мгновение, где бликовала оптика, грохнул хлопок. —Есть —проорал Русаков.

Виталий заметил, что «бармалеи», подбираются ближе, прячась за горящей броней. С каждой секундой бой вновь набирал обороты. Казалось еще рывок, и «чехам» удастся вытиснить группу во внутренний двор, чтобы уже там добить в условиях стесненного маневра. Пара «Крокодилов» (вертолетов МИ—24) испортили басмачам весь замысел. Появились внезапно, видно для поддержки входящей в город пехоты. Они зависли над улицей, поливая из пулеметов, обезумевших от крови радикалов. НУРСЫ проревев за окном, разорвали улицу грохотом разрывов. Снаряды, подняв на воздух тонны асфальта с мясом кровью, перепахали без разбора место боевого контакта. Жизнь для тех, кто попал под огонь, ограничилась секундами летящих в пекло ракет. Огненная волна, тротиловый чад, летящие осколки стекла, стали и бетона заставили группу спецназа отпрыгнуть от окон вглубь помещения. По какому—то наитию, предчувствуя повторный залп, командир заорал:

–Вниз – валим…

Не дожидаясь повторного сброса неуправляемых снарядов, бойцы кинулись бежать. Времени не оставалось – счет шел на секунды, пока в «смертельной карусели» позицию занимал ведомая «вертушка».

Скакали, словно сайгаки: кто в окно в пролете, кто через лестничные марши. А кто—то прямо с этажа в окна, на сторону заднего двора. Мгновенная реакция решала все. Очередная «вертушка» выбрав направление стрельбы, освободила боевые блоки. Разрывы неуправляемых снарядов слились в один рев. Типовое трехэтажное здание школы заволокло пылью и дымом. Верхний этаж превратился в руины. Пыль, пламя, куски кирпичной кладки разбросало по всей округе.