Ольга Ядзе - Забыть Александрию

Отум стало тошно, но она не изменилась в лице. Она кивнула и втянула ртом воздух в легкие.

«Разве ни этого ты хотела всю свою жизнь? – ехидно спросила она сама себя. – Теперь не ты, а Лекс будет править этим государством. А ты, словно крыса, будешь бегать по канализациям, где тебе и место. Ты была недальновидна, глупа, наивна! По твоей вине мама умерла худшей смертью из всех…»

– О чем ты думаешь? – спросил Гавлон.

– Я думаю, вы понимаете, – пожала плечами Отум. – Я очень зла на себя. Мне кажется, словно мой собственный разум наносит мне удары без остановки.

– Я понимаю. Я тоже ошибался много раз в жизни. И буду ошибаться. Но, знаешь, иногда ошибки оборачиваются в итоге чем-то хорошим. Допустим… – Маг выдержал паузу. – Я не сумел защитить твою мать. Не было и дня, чтобы я не скучал по ней. Но в итоге родилась ты! Значит моя ошибка… мои страдания – все это стоило того. Рождение новой жизни всегда стоит чьих-то мучений, Отум.

– Не сравнивайте свою ошибку с моей. Я сейчас горю в таком аду, какой мало кому снился, – раздраженно ответила Отум, и маг больше не пытался тревожить ее пустыми разговорами в этот вечер.

За завтраком Гавлон объявил семье Лотты, что они с Отум ночью покинут квартал.

– Мы могли бы взять вас с собой, но не уверен, что выбранный нами путь побега будет безопасен, – сказал он, попивая чай.

– Не вижу смысла нам уходить. Ты же заколдовал нас, мы не заболеем. – Лотта, зевая, подложила сыну дымящейся картошки. Глаза мальчика опухли, он был бледен и почти ничего не ел, хотя обычно уплетал любую еду за обе щеки. – Ну же, милый, покушай.

Он засунул в рот кусок картошки и уныло пожевал ее.

– А как вы планируете сбежать? – спросила Адель.

– Через погребальную яму, – улыбнулся Гавлон. – Больше ничего сказать не могу. Но нам важно покинуть квартал незаметно, поэтому не идите нас провожать.

– Как скажешь, – хмыкнула Лотта. – Что, собираетесь поджариться?

Гавлон расхохотался от души, и они продолжили непринужденно болтать с Лоттой. Никто в комнате кроме Отум и не заметил, как мальчик выскользнул из-за стола и поднялся наверх.

«Что-то с ним не так, – подумалось девушке. – Хотя он только потерял дедушку. Он еще в трауре».

Арчер почти сразу спустился вниз, но уже сжимая в руках какое-то продолговатое изделие из дерева. Он встал за смеющимся Гавлоном и застенчиво тыкнул его в плечо. Мужчина обернулся и удивленно спросил, что случилось.

– Это вам! – Арчер протянул Гавлону дудочку. Она была грубо вытесана из темного дерева, но в ней угадывался музыкальный инструмент. Мальчик даже дырочки в ней сделал.

Отум сама не заметила, как улыбнулась. Впервые за долгое время она ощутила что-то, так похожее на счастье. Она смотрела на мальчика, и ее переполняла благодарность ему. Больше не имела значения его схожесть с Александрией. Отум теперь видела в Арчере только Арчера, мальчика, хотевшего стать ее другом.

– Я не знаю, как делать свисток, поэтому, наверное, в нее не получится дудеть, – угрюмо заметил Арчер, но Гавлон не обратил на это внимание и попытался поиграть на дудке. Разумеется, даже что-то отдаленно напоминающее музыку ему издать не удалось.

Арчер стыдливо опустил голову, но Отум встала со своего места и низко поклонилась ему. Мальчик опешил от этого жеста, как и все сидящие за столом, и густо покраснел до ушей.

– Ты очень выручил нас! – сказала Отум, выпрямляясь. – Ты всего за пару дней сделал почти готовую дудочку. Представляю, как это было непросто.

– Да еще какую, – подхватил Гавлон. – А доделать ее – плевое дело. Тут осталась всего пара штрихов, я довершу ее на неделе…

– Вы правда будете на ней играть? – спросил Арчер, и на его измученном лице заиграла счастливая улыбка.

– Конечно! – Маг подмигнул ему.

Весь последующий день Гавлон и Отум совершали приготовления к побегу. Они собрали немного провизии в кульки, маг превратил свой красный мундир гвардейца в привычный ему кожаный плащ, а потом до конца дня доводил до ума дудочку до ума. Отум тем временем проводила время с Арчером. Его мама и сестра ушли продавать травы, и принцессе не хотелось, чтобы он чувствовал себя одиноко. Он казался больным и почти весь день лежал на своей лежанке. Отум была уверена, что все это последствие сильной тоски.

– Сперва папа умер, заразившись от пациента… Теперь дедушка умер… А вдруг однажды все вокруг меня умрут? Все, кого я люблю? – спросил Арчер у сидящей возле него Отум.

– Ты не останешься один. Я тебе обещаю.