Ольга Ядзе - Забыть Александрию

– Одни Боги ведают. Так что с запасами?

– Дай мне поспать пару деньков. С едой мы разберемся. И с водой. Отум худенькая, она наверняка мало ест. Помоги ей продержаться, пока я буду в отключке, а потом уж я нас всех прокормлю.

Отум слышала, что магам нужно сна больше, чем обычным людям. Перспектива проживать в этом доме без поддержки Гавлона показалась ей устрашающей, потому что Лотте она не нравилась, а Адель она вовсе раздражала. Но делать было нечего.

– Ладно. Только места у нас мало. Где мне вас положить? – задумалась Лотта.

– Да хоть у деда на чердаке. Я заколдовал нас с Отум, и мы не можем заразиться. По крайней мере, я на это надеюсь.

– Воля ваша.

Отум и Гавлон вместе с хозяйкой дома поднялись наверх. На втором этаже не было кроватей, только матрасы, покрытые кучей разноцветных одеял, застиранных и много раз перештопанных. Адель сидела на своей лежанке и перебирала засушенные растения. Она даже взглядом не удостоила гостей. Арчер же вскочил и подошел к матери, принявшейся искать в комоде подходящие одеяла и подушки. Он помог ей достать все подходящее.

– На, держите! – Лотта кинула Гавлону и Отум то, что подобрала. – Будете на этом спать. Стелите под себя одно одеяло и накрывайтесь другим. Там холодный пол.

– Они будут жить на чердаке?! – изумился Арчер. – Там же дедушка!

– Они не могут заболеть. И, возможно, помогут нам. Но это секрет, – сказала Лотта, похлопав сына по плечу.

– То есть он все-таки и есть тот сбежавший маг? – Адель с любопытством покосилась на Гавлона. – Скажите, а деда исцелить вы сможете?

Гавлон застенчиво посмеялся, почесав затылок.

– Скажите тоже, я же не всесильный… Магия исцеления никогда мне не давалась, как и магия перемещения. Но защитить вас от болезни я постараюсь.

– Ну-ну, – сказала на это Адель, и, не особо впечатленная, продолжила копаться в сушеных растениях. Лотта быстро спустилась вниз, на кухню, а вернулась со стаканом воды и куском хлеба.

– Передайте это деду. Мы будем обедать в четыре, спускайтесь к этому времени вниз.

– Передайте привет дедушке! Скажите, что я очень хочу его обнять! – попросил Арчер.

Отум кивнула и они с Гавлоном поднялись на чердак. Между чердаком и вторым этажом был люк с тяжелой деревянной крышкой. Чердак был довольно просторным, он располагался прямо под крышей, и потолок в нем шел под углом. Приходилось наклонятся, чтобы не стукнуться головой. В помещении было очень душно и воняло мочой и еще чем-то кислым. В одном углу чердака лежал мужчина на соломенной лежанке. Старик спал беспокойным сном, его лицо было полно страдания, а на его лбу была видна испарина. Он был рыжим, морщинистым, как засушенное яблоко, а еще он был смертельно бледным. Под его лежанкой лежал недоеденный хлеб.

Отум подошла к больному. Она никогда прежде не видела больного пузырянкой, но читала про эту болезнь. Она передавалась через прикосновения, а иногда по воздуху, и первыми чаще всего поражались руки или ноги. Они начинали белеть, а затем кожа становилась тонкой и прозрачной, словно пергамент, а кровь, мышцы и кости внутри конечности разъедало, и они становились похожи на серое желе. Пораженные участки переставали слушаться хозяина и казались ему чем-то инородным. Отрубать их не помогало, у больного появлялись новые места поражения. В итоге больные пузырянкой угасали за пару месяцев, которые проводили в изоляции. Часто они погибали оттого, что не могли сами себя покормить из-за погибших конечностей. Но, если за ними осуществлялся должный уход, больные могли дожить до того момента, когда все тело превратится в безжизненное желеобразное нечто, а голова будет над ним торчать.

Но этому деду еще явно было далеко до такого состояния. Отум поняла, что кислый запах исходит от его прозрачной по локоть левой руки, в толще которой были видны красные едва заметно пульсирующие сосуды. Еще у деда была поражена правая нога, но из-за его штанов Отум не видела, насколько далеко пробралась болезнь.

Гавлон на деда не обратил никакого внимания. Он открыл крохотное окошко – единственное на чердаке, и в комнату ворвалось пение птичек. Затем маг постелил себе в центре комнаты, улегся и, пожелав Отум «добрых снов», тотчас провалился в сон. Девушка еще стояла несколько минут, разглядывая старика. Тот, то ли почувствовав на себе пристальный взгляд, то ли от шума за окном, открыл глаза. На его ресницах были комки засохшего гноя, но почему-то Отум это не показалось отвратительным. У деда были мудрые глаза, цвет которых унаследовал Арчер.