Герт Нюгордсхауг - Горький мед. Гренландская кукла. Кодекс смерти. Девятый принцип. Перст Касандры

Чума. Именно так начиналась чума.

Кожа лица и рук потрескалась и воспалилась. Волосы торчали во все стороны. В груди горело, ему было трудно дышать.

Полчаса простоял он под душем, омываемый его струями. Потом отнес на стол в гостиной все кремы, мази, пластыри и бинты, какие только имелись в доме.

Долго, очень долго он, как мог, занимался лечением своего обезображенного тела. На душе было пусто. Пережитое за последние сутки прочистило изнутри череп, точно пескоструйной машиной. Ничего не оставив. Кислотные испарения довершили дело.

Он не помнил рецепт ни одного соуса.

Не помнил назначения ни одного марочного бордо.

Чума. Снаружи и изнутри.

Самое странное — он не чувствовал усталости. При нормальных обстоятельствах он должен был рухнуть в постель и мгновенно отключиться. А что нормально? Существует ли вообще такое слово — «нормально»? Мысль о том, чтобы лечь, вызывала у него только легкую тошноту.

Он подложил дрова в камин и придвинул кресло вплотную к огню. Часы показывали половину третьего, и он слышал, как дождь барабанит в окно.

Дождь. Пламя.

Он сковырнул кусочек отставшей кожи на правой руке. Намазал кисть вазелином. Эта мазь называется «вазелин»? Нашел стеклянный пузырек с надписью «Паралгин форте». Сжевал, не запивая, четыре таблетки. После чего долго сидел, изучая этикетку.

Ему не хотелось пить. И он не чихал.

Коснувшись указательным пальцем шва в кладке камина, провел им по периметру одного кирпича. Над этим кирпичом помещалась маленькая ниша. В нише стояла одна ценная вещица, фрагмент гранитной скульптуры, изваянной три тысячи с половиной лет назад. Бедро фараона Рамзеса II.

— Фараон, — громко произнес он. — Фараон.

В половине четвертого он продолжал сидеть перед горящим камином, надев зеленый халат и туфли. Пальцы правой руки перебирали связку ключей. Ключи от машины.

Фредрик знал, что скоро должен трогаться в путь.

Медленно и верно им стала овладевать тревога. С каждой гаснущей головешкой в камине, что-то загоралось в его внутренностях. И вот уже они охвачены сплошным жгучим пламенем.

Не спать. Глаза его блестели, как от белладонны.

Около пяти, когда он услышал рокот первого трамвая, к нему вернулись мысли. Сперва частыми очередями, потом стремительным потоком. И наконец собрались воедино в тихом бездонном озере.

Фредрик улыбнулся горящему камину. Тревога и мысли свидетельствовали, что он все еще жив. Кислота не все истребила — возможно, вовсе ничего не вытравила.

Он прошел на кухню, основательно порылся в холодильнике. Копченая грудинка голубя. Хрустящие хлебцы. Кусок хорошо выдержанного сыра. Сливочное масло. Бутылка первосортного яблочного сока отечественного производства.

Он ел медленно, наслаждаясь каждым глотком. Жжение в животе исчезло.

Что-то правильно, а что-то неверно. Сейчас он во всяком случае видел, что неверно. Каан де Берг был не прав. Серина Упп — тоже не права. В случившемся нет ничего сверхъестественного. Все предельно конкретно. Не будь других объяснений, он мог бы согласиться, что подобные феномены возможны и вероятность того, что они происходят, достаточно велика. Мысль и воля — силы, которые нельзя выразить никакими формулами. Новая физика открывает простор для предположений, однако пока что не располагает ни формулами, ни определениями.

А в данном случае дело и вовсе обстоит иначе.

Четыре Белых не переместили энергией мысли Ашшурбанипала в Луммедален. Энергия мысли Халлгрима Хелльгрена не могла воссоздать образ четырехтонной каменной статуи в его гостиной, как бы он ни ненавидел царя-воителя и навязанную им миру форму цивилизации.

Царь-воитель стоял там до того, как умер Халлгрим.

Есть ясновидящие. Есть спиритисты и оккультисты. Только в Осло не счесть всех шарлатанов, закрытых обществ и тайных сект. Четыре Белых — отнюдь не единичная компания. Конечно, в этих кругах особенно развиты зависть, заговоры, погоня за сенсацией. Им нужно показать миру, что они обладают способностями, которых нет ни у кого другого, что они контактируют с силами, не поддающимися объяснению. Кто-то ослеплен безумием. Кто-то гонится за деньгами. Иные просто верят в то, что утверждают.

Четыре Белых — не безумцы. Это очень хитрые и расчетливые люди. Судя по всему, сведения о случае с Ашшурбанипалом, о чуде в долине Луммедален просочились через завесу секретности, и кое-кто вознамерился извлечь для себя пользу из случившегося. Поднять собственный авторитет. Приписав чудо себе, Четыре Белых выросли в глазах публики. И в этом не было ничего дурного.