Герт Нюгордсхауг - Горький мед. Гренландская кукла. Кодекс смерти. Девятый принцип. Перст Касандры

— Фредрик звонил сегодня, — сказала Анна, переминая край скатерти. — Голос был какой-то странный, но он сказал, что настрелял куропаток. Как думаешь, когда он вернется?

— Думаю, дня через два. К тому времени мы, должно быть, совсем закроемся. Диверсия, Анна, кто-то задумал расправиться с нами! — Тоб встал, просеменил к кухонной двери, вернулся.

— Сядь, Тоб, у меня голова кружится смотреть, как ты мечешься.

— Голова кружится? Господи, у тебя тоже? У меня такое чувство, будто я все время разгуливаю в воздухе между полом и потолком. — Он сел.

— Сегодня на меня на кухне нашло головокружение, — произнесла Анна тихо, ловя взгляд Тоба.

— Может, мы нуждаемся в свежем воздухе. — Он попытался улыбнуться.

— Что, если нам закрыть лавочку на несколько дней и отправиться к Фредрику в горы? Кажется, у него есть там избушка с камином и дерновой крышей?

Тоб посмотрел на Анну. Их взгляды встретились. Наконец он взял свой бокал, понюхал содержимое, сделал большой глоток.

— Знаешь, Анна, провалиться мне на этом месте — пью вино, а вкус, как от воды. Обыкновенная вода!

Фредрик встал и вышел, хромая, из склепа. Поискал взглядом хяппи и не увидел. Серина то ли напугала их, то ли подвергла гипнозу.

Сказанное ею напоследок отнюдь не улучшило его настроение. Но Серина вообще непредсказуема, в ее словах попадались буквы из неизвестного Фредрику Дрюму алфавита. Тем не менее он снова и снова перебирал их в памяти, пытаясь найти смысл, найти, за что ухватиться. Напрасно.

Свет. Четыре Белых.

Нет, он должен идти своим путем. Не давая сбить себя с толку тем, чего не понимает.

Никто не преследовал его. Выбравшись на Ослоскую улицу, он пошел вдоль трамвайных путей в сторону Постоялого двора в Старом городе, соображая, где приземлиться на ночь. Рано утром, на рассвете, он вновь подберется, описывая круги, к своему дому, проникнет в собственный гараж, заведет машину и возьмет курс на Луммедален. Что-то подсказывало ему — рано или поздно Ашшурбанипал выдаст себя. И в этот момент желательно Фредрику быть на месте.

Тень следовала за ним. Д-р М никуда не делся и был начеку. Ужасы По воплотились в бесплотного питбультерьера.

Однако Фредрик не услышал злобного лая, когда рядом с ним беззвучно остановилась темная машина без номерных знаков. Лица сидевших сзади мужчин были закрыты черными колпаками.

На Фредрика Дрюма смотрели два пистолета.

И в отличие от утреннего инцидента он тотчас понял, что эти пистолеты без раздумья начнут стрелять горячим свинцом.

Он сжался в комок и закричал, подражая голосу самца куропатки. Пожилая пара, шествующая по другую сторону улицы, удивленно обернулась. Фредрик бросился плашмя на асфальт и заполз между колесами под машину, продолжая отчаянно вопить, стремясь привлечь внимание всего квартала к происходящему! Услышал какое-то шипение, что-то обожгло затылок, нырнул под раскаленную выхлопную трубу и почувствовал, что машина тронулась с места. Неужели никто кругом не видит, что она грозит его задавить?

Сейчас одна мысль владела его сознанием: они не успели выстрелить! Его бросок застиг их врасплох. Им никогда не всадить в него пулю. Еще не отлиты те пули, которые могли бы поразить Фредрика Дрюма.

Автомобиль катил по улице — и он вместе с ним. Его волокло, скребло об асфальт, но пальто кое-как защищало спину. Фредрик понимал — разожми он пальцы, задняя ось расплющит его.

Его било и колотило об асфальт, колотила и била собственная дрожь, удары отзывались болью во всем теле, от прилива крови к голове грозили лопнуть барабанные перепонки.

Он не переставал вопить, но машина не останавливалась. Она ехала не слишком быстро, не настолько, чтобы пальто начало тлеть. Однако достаточно быстро, чтобы ее не могли преследовать свидетели случившегося. Когда это кончится? Скоро он будет вынужден сдаться, и без того левая рука волочится по асфальту, словно парализованная. Затылок горел, в висках стучала кровь. Пальцы правой руки сжимали — что? Кардан? Вроде бы в автомобилях есть внизу такой механизм? Он зажмурился, стиснул зубы, голова раскалывалась, скоро спина загорится — они прибавили скорость? Сколько это продлится, он висит тут целую вечность, что-то ударяет в спину — они едут через горбы? из него сделают фарш? Он снова закричал, но голос сорвался, потом и вовсе пропал, что-то долбануло его по крестцу и почкам, наконец машина остановилась.

Он выпустил кардан, грудь тяжело вздымалась, проталкивая воздух в легкие. В глаза капало горячее масло, но он даже не пробовал отвернуться. Он вообще был не в состоянии как-то двигаться.