Герт Нюгордсхауг - Горький мед. Гренландская кукла. Кодекс смерти. Девятый принцип. Перст Касандры

Фредрик шагнул ему навстречу. Он запыхался. Голова трещала, и кажется, уже начала разваливаться на куски, он очутился в каком-то непонятном ему мире. Такое не могло произойти никогда. НИКОГДА! Может, ему просто закрыть глаза и проснуться под зонтиком в Александрии? Может, это дурной сон?

Он замер. И во все глаза смотрел на египтянина, медленно приближавшегося к нему. Краем глаза Фредрик заметил, что его окружают. Пистолеты направлены ему прямо в голову. В ветвях деревьев стая птиц устроила галдеж. Он оглянулся — жесткая трава и гниющие финики, нападавшие с пальм. Финики… отлично. Это придало ему уверенности. Финики у его ног… Это гораздо важнее, чем какие-то солдаты, которых вообще существовать не должно. Вместе с их пистолетами. Фредрик нагнулся и поднял свежий финик. Понюхал. Потер. Осторожно откусил маленький кусочек. Вкусно и сладко.

— ОК, мистер Дрюм. Может, теперь вы пойдете с нами. Вам не удастся уйти на этот раз.

Фредрик рассмеялся и выплюнул косточку финика, которая описала большую дугу над газоном, посмотрел в лицо человека, обратившегося к нему — смуглая кожа, морщины, неприятный оскал желтых лошадиных зубов. На погонах три полоски. Да и второй явно не красавец. Близко посаженные темные глазки. Такой вряд ли растрогается, слушая сказку про Белоснежку и семерых гномов. У него только одна полоска на погонах. И борода. Мундиры обоих украшены большими красивыми золотыми пуговицами.

Фредрик быстро шагнул к бородатому и, не успел тот и глазом моргнуть, как Дрюм отодрал от мундира пуговицу и сунул ее себе в карман.

Военные зажали его с двух сторон, в ребра впились дула пистолетов, грубо подталкивая вперед. Фредрик подумал было, не улечься ли ему еще раз плашмя, но решил повременить. Внутренний голос подсказывал, что на этот раз он рискует получить в грудь порцию свинца.

В грудь? Хо-хо. Его несчастное тело лежит холодное и застывшее где-то глубоко под землей в морозильнике. Под этой вот зеленой травкой.

Они вышли из калитки, похожие на трехголового дракона с Фредриком посередине, завернули за угол морга и, не доходя до главного входа, резко свернули направо в переулок, где стоял бело-голубой джип с армейской символикой.

Фредрик призадумался: неужели его похитили военные? В качестве заложника? Зачем вообще он им понадобился? Вряд ли мертвец может быть хорошим заложником?

Чушь. Тиволи. И он на карусели.

Голова трещит.

Его втолкнули в багажное отделение машины, отгороженное от сидений проволокой. Все происходило как при ускоренной киносъемке, и уже через секунду его руки заломили за спину, и на запястьях защелкнулись наручники. На голову натянули и туго завязали на шее кожаный мешок, весь провонявший кошачьей мочой и кислой капустой. Он едва мог дышать через дыры внизу мешка.

Темнота. Он ослеп.

Руки выкручены.

Фредрик сидел на полу, и чувствовал малейшее движение машины. Вот они повернули, и он больно ударился о стенку. Повалился на бок, да так и остался лежать, прислушиваясь к уличному шуму и трескотне в собственной голове. Перед глазами все кружилось.

Карусель вертелась, колесо счастья вращалось.

«Я делаю ставку! Десять крон на зеленое!» — крикнул Фредрик и услышал эхо своего голоса внутри кожаного мешка. Охранники тиволи хранили молчание.

Он закрыл глаза. Беспросветная тьма. Крепко зажмурился. Шум в голове немного утих. Голубизна. Приятная голубизна.

Это вроде его лицо, или нет, это не может быть его лицом. Оно приближается к нему по воде, может, это озеро? Ну конечно, он чувствует воду, он дома, здесь он родился и вырос, горы, утесы, лес; лицо как раз над водой, он не может его разглядеть, но волосы светлые и закручиваются в мелкие колечки на затылке; смотрите-ка! Вот лицо поворачивается и приближается к нему, все ближе и ближе, оно улыбается, да это сам Фредрик, Фредрик Дрюм в детстве, ему восемь лет, и на щеках у него ямочки, шалопай в коротких штанишках с ободранными коленками, он никого не слушает и ходит один ловить рыбу: четыре жирных форели лежали на берегу, вот удивятся родители, когда увидят! Нет, он уходит в небытие, возвращается в воду, озеро такое глубокое, а Фредрик такой маленький, ему всего восемь лет…

Он дернулся и забился головой об пол. Действительность. Он должен вернуться в действительность; он не должен погружаться в прошлое, в мир расплывчатых теней, в мир ирреальности…

Джип мчался с бешеной скоростью. Шофер сигналил, не переставая, но кажется, уличный шум стал тише? Неужели они едут за город?