Инна Живетьева - Черные пески

– Да и отупел как-то от жары.

Мира и Митька – Темка слышал, – говорили о даре медуниц, не способных обратиться ко злу. «Как на прогулке», – подумал он, глядя в спину побратиму. Митька мундир не снял, и ему наверняка было жарко, но он не желал расстегнуть даже верхнюю пуговицу. На мундире герб – Орел на зеленом фоне.

– Простите, Родмир, я задумался.

Покровитель Роддара повторил:

– Насмешка, право слово, что тебя пытали из-за источника.

– Почему?

– Даже хорошее, что есть в душе Дарека, привело к боли.

– Источник нас спас.

Мира чему-то рассмеялась.

– Твой побратим нравится моей сестре, – заметил Родмир. – До сих пор не могу понять, как ее угораздило влюбиться в Дарека! Честно скажу, я вам еще и затем помогаю, что по-другому мне эту падаль никак не прижать.

Бронзовая тропа растеклась озером. Источника не было, лишь темнело влажное пятно. Дарек уже ждал, его Шакал стоял рядом, принюхивался. Корслунг фыркнул неприязненно, и Мира приласкала крылатого коня; на мужа она не смотрела.

Темка шагнул к другу. Что сказать? Пожелать удачи? Нельзя даже думать, что бой может окончиться поражением. Митька хлопнул по плечу, кивнул ободряюще, точно не ему, а Темке сражаться. Пистолет, шпагу, нож с Оленем отдал побратиму, повернулся к Дареку и велел:

– Меч.

Оружие перехватил Родмир, осмотрел внимательно, и только затем протянул Митьке.

– Благослови тебя Росс, – сказал Темка, отходя к краю бронзы, туда, где стояли Мира и корслунг.

Митька и Дарек замерли друг напротив друга. Шакал отирался рядом с духом Песков и все принюхивался, тянулся носом к князю Дину.

Темка запрокинул голову, прикрылся ладонью от солнца. Пусто. Орел-покровитель, ты так нужен!

Шакал тебя раздери, Эмитрий Дин! Чтоб твоим предкам и в Саду икалось! Ненавижу! Лучше бы пристрелил тогда. И знать бы не знал, какой ты есть, Эмитрий Дин.

Марк ругался и лез, цепляясь напряженными пальцами за каменные изгибы, выискивая малейшую щель, куда можно всунуть носок сапога. До крови ободрал правую ладонь, саднило так, что хотелось спрятать ее под мышку и заскулить. Стена все выше поднималась перед глазами. Дно словно и не приближалось, так же терялось в темноте. Вниз Марк старался смотреть пореже, а то сразу подкатывал к горлу тошнотворный комок. Хорошо хоть, веревка разматывалась свободно, не застревая.

– В ухо дам, – прошептал Марк. – Враг я ему или нет? С каким наслаждением я дам ему в ухо! Слышишь, ты, Орел? Обязательно дам! Все обойдется, правда? Ты подождешь, когда вылезу. Ты же не шакал какой, чтобы меня тут угробить.

Под ногой оказалась неожиданно широкая площадка. Марк остановился, покрепче ухватился левой рукой, правую же поднес к лицу. Вот ведь гадость какая! Еще и ноготь зацепил, чуть не сорвал. Пососал грязный палец, пытаясь унять боль.

– Дам в ухо! – пробурчал невнятно.

Больше всего Марка бесило, что он ползет по этой скале не столько ради Темки, сколько из-за этого Дина, чтоб ему пусто было! Как представил, поедет с Орлиной горы, оставляя Митьку без надежды, мерзко стало. Вот уж вышло бы по князю Кроху: нет у байстрюка чести. Если предавать таких, как Дин, – лучше уж сразу в обрыв вниз головой.

Ну и где тут орлиное сердце? Кажется, под левой ладонью теплее, чем под правой. Значит, туда. Варрас говорит, даже жарко будет. Марк переполз левее, еще. Мягко толкнулось под рукой, и даже испарина прошибла. Вроде ждал, что так будет, но оказалось страшным услышать бьющийся в камне пульс. Прижался к скале всем телом, ловя далекие колебания. Пульс бился редко, реже, чем у самого Марка – один удар на его пять. Живой. Создатель, и в самом деле – живой!

Марк осторожно двинулся дальше, туда, где становилось теплее и явственнее пульсировало. Ниже и левее, еще немного. Камень стал таким горячим, словно Марк держал под брюшко щенка. Под ноги попалась удобная ложбинка, в ней тоже эхом отдавался пульс. Встал, подтянул веревку, чтобы чуть провисала. Ну, помоги, Создатель!

– Я пришел, – негромко сказал Марк и глянул вверх. В переплетении трещин и каменных выступов он не смог угадать силуэт орлиной головы, и просто прижался щекой к теплому, пульсирующему. – Слышишь, я пришел. Я враг Эмитрия Дина. Я прошу за него.

Биение сердца в камне – все тот же один удар на пять Марка.

– Ты слышишь меня? Орел-покровитель!

Трудно удержаться, мешают толчки, и Марк плотнее вжался в скалу.

– Ну ответь же! Я враг Эмитрия Дина, я прошу за его род. Я прошу за него самого. Вернись.