Инна Живетьева - Черные пески

– Зато будет у меня!

Из-за корслунга выскользнула черноволосая красавица, прозвенели монетки на ее косах.

– Подслушивала? – недружелюбно спросил Родмир.

– А хоть бы и так! – вздернула Даррена голову. – Это мои земли.

– Это были твои земли, – жестко поправил Родмир.

– Да. Были. И я готова принять их обратно.

Охнула Мира, зажав ладошкой рот. Присвистнул Родмир.

– С ума сошла девка!

Даррена лишь повела плечиком. Сейчас, глядя на ее отчаянное лицо, Митька поверил, что эта девочка когда-то пожертвовала собой ради города. Она выплела из косы монетку, протянула покровительнице Миллреда.

– Вот, сделаешь.

Мира помедлила, но все-таки взяла.

– Если он не откажется.

Даррена тихонько вздохнула:

– Ну, откажется, так что же… Это все равно мои земли, мне и отвечать. Не хочу я, чтобы на них такие мальчики сражались, хватит. – Она подошла к Митьке, погладила его по щеке смуглыми пальцами. Они были сухими и горячими, вовсе не бесплотными, как тогда, у Родмира. – Прости, если можешь, что я так поздно пришла. Страшно было. Тебе ведь тоже было страшно?

Митька кивнул.

– Ну вот. А ты пришел. Я тоже смогу. – Она запрокинула голову к небу и крикнула, срывая голос: – Создатель, верни мне эти земли! Прости меня!

Родмир успел подхватить, и Даррена обмякла у него в руках, застонала. Из прикушенной губы вытекла капля крови. Покровитель Роддара сел на песок, опустил черноволосую голову себе на плечо. Мира метнулась к Дарене, положила ладонь ей на лоб.

– Ты не поможешь, – остановил Родмир сестру. – Сама захотела.

С нежностью, удивившей Митьку, он провел по волосам Дарены, звякнули монетки. Подошел корслунг, фыркнул и расправил крыло, закрывая их от солнца.

– Ей очень больно? – шепотом спросил Темка.

Родмир кивнул, стер еще одну каплю крови, побежавшую по подбородку. Он прижимал Дарену к груди, баюкая, точно ребенка. Казалось, покровительнице снится кошмар, так мучительно кривились ее губы, подрагивало горло.

Мира всхлипнула, вытерла глаза кулачком с зажатой монеткой, повернулась к Митьке.

– Эмитрий Дин, ты действительно готов ступить на чужую дорогу к Саду? Сейчас, когда проклятие с твоего рода снято.

– Да.

Митька старался не смотреть на Темку, он чувствовал – побратим рядом. Молчит. Митька был благодарен ему за это.

– Ты – последний из рода Орла. Подумай: целый род уйдет вместе с тобой.

– А Марк? Он тоже последний. Лучше уж мой… Род, в котором предают отцов и побратимов. Пусть он кончится на мне.

– А твой покровитель?

Все подняли головы к небу, где парил Орел. Он то поднимался, то опускался, облетая Пески по широкому кругу.

– Как ему быть? Он так устал от одиночества и боли.

Орел жалобно клекотнул, у Митьки сдавило в груди.

– Ты… окончательно решил?

– Да.

Прости, Орел-покровитель. Но так будет правильно.

– Попроси его заботиться о ком-нибудь, – сказала Мира. – Ему будет не так тоскливо.

Рыжая девочка с горячим, гибким телом. Сухие губы, что вышептывали в ключицу: «Митенька, я так тебя люблю, если бы знал!» Рыжие пряди спутывали руки, заползали между телами, Лисена все вытаскивала их, и Митька остановил: «Не надо». Страх причинить боль – и невыносимое желание обнять как можно сильнее, вдавить в постель, накрыть своим телом. Вот дурак, побоялся искать ее перед отъездом! Мол, незачем Элинке лишние проблемы с матерью, тем более он может не вернуться. Не подумал, ей-то как теперь? Даже не простились…

– Элина Демаш. Орел-покровитель, прими под крыло Элину Демаш, не оставь в милости своей. Храни и защищай. Она – твоего рода.

Клекотнул Орел.

– Он согласен, – сказала Мира. – И вы теперь повенчаны.

Митька усмехнулся. Вот уж не думал, что придется вот так: без согласия невесты, в Черных песках.

– Темка, если Лисена захочет, ты засвидетельствуй.

Побратим кивнул.

– Ну вот и все, – сказал Митька.

Метнулась птица к земле, промчалась над головами – ветром хлестнуло от огромных крыльев, и снова поднялась в небо.

– Орел проводит тебя до калитки, – сказала Мира.

– А какой он – Сад? – выдохнул Темка.

Покровительница Миллреда беспомощно пожала плечами.

– Не видели, – признался Родмир, все так же сидевший на песке и не выпускавший из рук Дарену.

Они не умели встречаться после долгой разлуки. Но и прощаться тоже не умели. Обнялись неловко.

– Я не хочу, – совсем по-детски сказал Темка. – Ну почему кто-то из вас должен умирать? – голос у него пресекся. – Ну почему?! За что, Создатель?