Инна Живетьева - Черные пески

– Сдаюсь! – дурашливо запищал побратим.

Митька отпустил его, перекатился на спину и посмотрел вверх. Орел кружил над ними, не улетая. Вот оно: непустое небо. Небо, в котором живет его покровитель. Спасибо, Марк! Благослови тебя Создатель!

– А знаете, что самое забавное? – ухмыльнулся Родмир. – Сказано: «Спасение придет через поединок». Не обязательно через победу, Дарек должен просто честно сразиться. Не трусить, не подстраивать свою победу. И все! А эта падаль… – махнул рукой. – Не понимает, ему такое даже в башку не приходит.

– Получается, Черные пески будут тут вечно? – Митька сел, сощурился на бескрайное золото, расшитое бронзой. Поднялся и Темка, помотал головой, вытрясая песок.

– Наверное, да. Даже если Дарек поймет, не думаю, что у него хватит духу снять проклятие. И Даррена уже не вернется.

– А при чем тут Даррена? – не понял Темка.

– Ну как же, забыл? Проклятие родилось там, где покровитель отрекся от своих земель. Если бы Даррена снова взяла их под свою руку, Пески вынуждены были бы искать другое место.

– А не хочет? – спросил Митька. – Неужто так обижена на людей?

Родмир горько усмехнулся.

– Не хочет… Представь, сколько тут всего накопилось: смерть, боль, тоска, подлость, отчаяние, предательство. Это ведь не просто земли принять, все, что на них есть – все твоим будет. Такое не каждый мужик выдержит, а тут девчонка, соплячка. Поздно уже. Раньше надо было думать, а эта дурочка… Ладно, Мира, не буду.

Но покровительница Миллреда смотрела не на брата, а куда-то за его спину, и Митька тоже повернулся. Кто-то шел по песку, не разбирая – бронза или золото под ногами. Солнце слепило глаза, не давало рассмотреть, и Митька не поверил, когда Темка вскочил и крикнул:

– Марк?!

Князь Лесс остановился, не доходя до бронзы пары шагов. Зыбучее золото чуть присыпало его сапоги. Митька поднялся; предчувствие крысиной лапой царапнуло под ребрами.

– Его очень тревожит, чем кончился бой, – пояснил Родмир и повернулся к Марку. – Поединка не было, Дарек удрал.

– Марк, ты откуда? Чего там стоишь? – тревожно спросил Темка. – Засосет же!

– Ему теперь можно, – негромко произнес Родмир.

Мира добавила:

– Он идет по дороге к Саду. Не подходите! Затянет.

Марк тоже вскинул руку: назад!

– Неправда! – крикнул Темка. Он подошел к самому краю бронзы, и Марк отступил.

– Правда, – сказала Мира. – У каждого своя дорога, его пролегла через Черные пески. Вы можете проститься, Марк слышит вас, хоть и не может отвечать.

– Да что случилось?! – повернулся к покровителям Темка.

– Как «что»? – удивился Родмир. – Вы же знаете условие.

– Да, – сказал Митька. – Когда род Динов станет так честен и благороден, что его враг придет просить за него. Ну и что?!

Брат с сестрой переглянулись, Родмир кивнул, уступая Мире право говорить.

– Вы ошиблись. Когда род Динов станет так честен и благороден, что враг придет пожертвовать собой за него.

Ошиблись! В одном слове…

– Но ведь Марк шел просить, не умирать. Это неправильно! – У Митьки поплыло все перед глазами, вспыхнули золотые и бронзовые всполохи. Создатель, не надо! Пусть лучше вечное проклятие, чем платить такую цену. Он поднял голову – Орел все кружил над Песками. – Улетай, слышишь?! Оставь меня, я не хочу так! Пусть Марк живет! Он не понимал!

Темка перебил, сказал безжизненно-ровно:

– Нет. Он понял.

Митька глянул на Марка. Тот поморщился брезгливо, словно говоря: прекрати истерику. Да, понял.

– Он сам захотел рискнуть, – негромко сказал Родмир.

Марк кивнул и отступил на шаг. Шевельнулись губы. Еще раз, четче выговаривая слово. Мира помогла:

– Он говорит: «Прощайте!»

Князь Лесс уходил, не оглядываясь. Темка упал на колени и молился, Митька разобрал отчаянное:

– Создатель, не забирай его! Будь милостив, прошу тебя. Отпусти его, Создатель!

– Поздно, – качнул головой Родмир. – Калитка Сада открыта и ждет. Она не может затвориться просто так, ее кто-то должен закрыть за собой.

– Тогда пустите меня на эту дорогу, – громко сказал Митька. – Я закрою эту калитку!

Темка вскинулся, он хотел возразить, но глянул на уходящего Марка – и промолчал, осел на песок. Митьке почудился запах земляничного отвара и затхлости, как тогда, в домике травницы, когда побратим целился в князя Дина.

– Я могу?

Марка уже не было видно, он растворился в сиянии Черных песков.

– Да отвечайте же, Родмир!

– Нет. На этих землях ни у меня, ни у сестры нет такой власти.