Андрей Щупов - Бас, Кулак и Гитара

– Да ладно!.. Нам бы еще девочку голосистую – вроде Кати Русаковой, тогда, верняк, всех бы за пояс заткнули.

– Да уж Катя – песенница что надо. Только она ведь свое поет.

– И пусть поет. Уж как-нибудь разобрадись бы…

– Да уж, богата земля уральская

Провода мы уже скрутили, гитары успели зачехлить. Элиза только что помогла Джону пересчитать заработанное. С нежностью наш вихрастый солист разглаживал на колене двадцатидолларовую бумажку.

– Только взгляните на эту физиономию! Какие глаза, какие букли! Отчего я его так люблю?

– Видимо, у тебя нездоровый интерес к мужчинам.

– Не ко всяким, заметь! Только к тем, кто изображен на зеленых купюрах. Тут я с Билом, пожалуй, согласен. Трудно любить плотины, музеи и памятники… Но самое главное, господа, – спонсор не дремлет! В итоге имеем двести семнадцать тысяч плюс фантик производства ю-эс-эй. Неплохо, а? И никаких тебе дурных налогов, никакого дележа!

– Не сглазь, ворона! – отозвался Вараксин.

– Это ты Билу скажи. А я так, братцы, полагаю, что сегодня вместо вечерних салатов мы можем себе позволить увеселительное заведение.

– Типа кафе или ресторана… Эй, Лизок, водятся здесь подобные заведения?

– Водятся, наверное.

– Ну вот! Устроим маленький, но удаленький банкет со скромным тостом за успех предприятия.

– И чтоб икнулось жадюге Клозету!

– Кстати, уверен, у него мы заработали бы меньше. И не было бы при этом никакого моря, никакого солнышка…

– Хлеб да соль, братишки!

Мы обернулись, и красноречие нас разом покинуло. Они неспешно выбирались из темного «опеля», и их было трое. Едва взглянув на непрошенных гостей, я сразу понял, что Джон сглазил. Налоги в стране советов успешно учились платить, а дележом россияне занимались сызмальства. Нынешние визитеры хотели нам об этом только напомнить.

Более всего меня удивило то, что ребятишки даже не пожелали дождаться, когда разойдутся последние зрители. Видимо, горел план, – спешили. Вараксин, первый смекнувший, что к чему, успокаивающе положил ладонь на плечо Джона и буднично поинтересовался:

– Комбьен?

– Чего?

– Сколько, спрашиваю?

– А половинку, мы не жадные.

– Вот спасибочки! – Джон фыркнул. – Может, вам еще ящик каце подарить?

Я поморщился. И ежу было ясно, что с этими оглоблями следует держать себя иначе. Впрочем, двое грудастых и плечистых, застывших чуть в стороне, меня мало интересовали, толковать нужно было с причесанным типчиком в джинсовом костюмчике. Хуже всего было то, что я его узнал. Тот самый гриф-мафиозо из кафе. Впрочем, на грифа, как выяснилось при ближайшем рассмотрении, он вряд ли тянул. Этакий малогабаритный кощей – ростиком не выше нашего Джона, с узкими плечиками, совершенно без шеи, что и создавало ощущение птичьей нахохленности. Джинсики, впрочем, этот кощей носил вполне стильные, да и цепь на шее была явно из желтого металла. Смуглое лицо южноамериканского индейца, колючий взгляд, неровный стежок шрама поперек правой брови. Аккуратный, надо сказать, стежок, – явно поработал хирург-косметолог. У наших парней в секции рассечения получались куда более безобразными. Не те капиталы, не те возможности. У этой птички-невелички с возможностями дела, как видно, обстояли неплохо. Так или иначе, но я всеми фибрами ощутил проистекающую от мужчины опасность. Грифом он, возможно, не был, однако к разряду коршунов принадлежал наверняка.

Помню, сходное чувство захлестнуло меня, когда четыре года назад приятели тайком показали мне на присутствующего в зале Каспия. Я еще не знал, кто он такой, но пленочка пота сама собой выступила по всему телу. Передо мной находился убийца, я ощутил это с оглушающей ясностью. Все равно как увидел на светофоре мигающий красный. Об этом, кстати, тоже трепался как-то Вараксин. «Желтых» людей, по его словам, насчитывается подавляющее большинство. Они серы, невзрачны, умело и не очень умело маскируется, хотя зачастую и маскировать-то им нечего. «Зеленых» людей мы чувствуем по глазам, по улыбке. Именно с ними тянет на разговор, на исповедь, именно их хочется иметь в числе первых друзей. Они распахнуты и открыты, готовы полюбить весь мир. Иное дело – категория «красных». Эти отпугивают на дистанции, неосознанно вызывают желание ощетиниться. Почему? А черт их знает! Возможно, потому, что становится очевидным: они не просто могут ЭТО сделать, они ЭТО делают. Вот и у Каспия угадывалась некая аура ужаса, отражающаяся на лицах окружающих легкой паникой. Помню, Каспий возжелал тогда пожать руку Банькову, тогдашнему нашему чемпиону города. Рукопожатие состоялось, но я по сию пору не забуду, как икал побледневший чемпион, держа в своей лапище тощую и волосатую кисть блатного. Ничего не страшащийся на ринге, боец тоже ощутил окативший его холодок безжалостности. Кстати, именно тогда я понял, чем отличается хладнокровное убийство от убийства, совершенного в состоянии аффекта. На аффект так или иначе способен каждый, хладнокровно уничтожают только такие, как Каспий, – волки, неведомым образом затесавшиеся в людскую стаю. Кощей, стоявший перед нами мало напоминал Каспия внешне, однако знакомый запашок заставил ворохнуться в памяти поросшие плесенью воспоминания. Он тоже был одним из НИХ.