Андрей Щупов - Бас, Кулак и Гитара

– С тобой ничего, милая, – я холодно кивнул ей. – Свободна, подруга!

Взбурлившую мою душеньку все еще несло и крутило на перекатах, и неизвестно, что в большей степени меня разозлило – недавняя стычка с Мулой или выходка вчерашней подружки.

– Идем в кафе? – я подхватил с земли сумку с аппаратурой, с нарочитой беззаботностью приобнял Адольфа. Должно быть, Леший почувствовал мое состояние, потому что воздержался с советами и неожиданно поддержал:

– А что? Перекусим перед дальней дорожкой. Что нам в горах с деньгами-то делать?

– И я с вами! – Элиза решительно шагнула вперед. Раскол происходил прямо на наших глазах. Даже Адольф, явно не пылавший желанием задерживаться с нами в кафе, что-то сообразил, потому что с неожиданным миролюбием согласился:

– В кафе – так в кафе. Если не возражаете, могу понести какую-нибудь гитару…

Мы не возражали.

***

Расшалившиеся нервы следовало успокоить, и мы заказали пару бутылок «Ночных Грез» с салатами на закуску, с затейливым заливным. Стограммовые стаканчики, принесенные официанткой, одобрили все. Рюмок в нашей суровой компании не любили. Первая бутыль пролетела в сухую, тостов не произносили.

– Ничего, крепкая штучка!

– Хэх!.. Чего ж я стал бы предлагать, если б не знал!..

– Ты другое скажи, знаток. Кто он – этот Мула?

– Мула-то? А фиг его знает! Я же говорю, местный хан и бай. Ясное дело, и бизнес какой-нибудь крутит. Они ж сейчас все бизьнисьмены!.. Другое странно – что он самолично к вам подрулил. Это ж не его уровень. Мулу можно углядеть где-нибудь в казино или ресторане. Да и то – не здесь, – в Ялте какой-нибудь, в Алупке. Там они любят оттягиваться. А тут у них просто кусочек территории, своего рода филиал.

– Как полагаешь, что он может с нами сделать?

– Ну… За такое… – Адольф мутно глянул на меня. – За такое, пожалуй, все что угодно сотворит. Надо будет – и пришить не постесняется. Он человек авторитетный, а авторитет необходимо подкачивать.

Усваивая информацию, мы оглушили еще по стакашку.

– Мда… Значит, подкачивать, говоришь?

– Ну так, конечно!

– Вообще-то он уркаган или нет?

– Вроде нет. Хотя с ментами и блатными у него вроде полный ажур. Никаких разборок вот уже второй год. И мэра он частенько сопровождает. Совсем как пес.

– А кто у нас мэр? – поинтересовался Вараксин, вонзая вилку в заливное.

– Принципиально не помню! – гордо ответил Адольф. – Я им что, нанялся, знать их имена и фамилии? Пусть мою сперва выучат, тогда, может, и я… – он дребезжаще хихикнул.

– Тогда за оптимистический задор? – Джон с мрачным лицом поднял свой стаканчик.

– За него! – я присоединил свою посудину. – Где, кстати, твоя обсерватория, Адольф? Ее с моря-то видно?

– А як же! Если отойти к самому берегу или отплыть, скажем, на катере, то обязательно разглядите. Такой белый шарик.

– Ага, видел такие! Не помню где, но видел.

– Так они здесь всюду. Возле той же Ялты их чуть ли не дюжина, а здесь она одна-единственная.

– А почему – шарик?

– Хрен там, шарик! Это издалека, а вблизи… Вблизи моя обсерватория – все равно что задница. Белая и пухлая!

– Как в той сказке, да? Шел мужик, попу кивал. Чем мужик попу кивал?

Адольф рассмеялся.

– Да нет, правда! Глянешь иногда утром, и прямо оторопь берет. Торчит этакая среди гор и лыбится! А после доходит: это ж вызов, парни! Самый натуральный!

– Да брось ты!

– Точно вам говорю! Во-первых, форма, во-вторых… Мы же за НИМ подглядывать вздумали! Понимаете? Словно в замочную скважину.

– Ничего себе – скважина! От горизонта до горизонта!

– Дело в другом. Скважина – это все наши хитрющие линзы и рефлекторы. У меня рассуждения простые… Что положено человеку от рождения? Два глаза, два уха и совесть, правильно? Ан, нет! Нашему брату мало, – давай выдумывать радио— и телескопы. И ведь не из любопытства, – из жадности! Что нам в том космосе, если разобраться? Лет этак через десять, один хрен, завалим себя жрачкой и электронным хламом по самую маковку. Не пшеницу же нам в том космосе высеивать! Вот я и спрашиваю, куда рвемся? На фига?..

– Не Гоголь, но тоже хорошо, – одобрил Вараксин.

– За космического философа Адольфа! – Джон проворно разлил по стакашкам вино. Дело свое он знал.

– Это ты в точку! – «космический философ» хлебнул и поморщился. – Хотя, правду сказать, не астроном я, ребятки. То есть, учился когда-то на астронома, но как выучился, так и пошли все эти пертурбации. Свобода слова, сухой закон, коммерция… А знаете, сколько получал астроном в те времена? – он горько усмехнулся. – Оклад – ровнехонько девяносто! С разными там надбавочками – иногда до ста двадцати набегало.